Таверна и конюшня принесли трапперу достаток, жена родила ему сына. В 1849 году он помог деньгами золотоискателям, направляющимся в Калифорнию, но по равнинам прошла холера, и он потерял и жену и сына.
И все это время и в радости, и в печали он помнил виденную когда-то землю. Она жила в нем, и стоило ему закрыть глаза, как он чувствовал под собой хорошего коня, слышал колышущий траву или раскачивающий кедры ветер, вдыхал запах пыли, сосен и пороха.
Он помнил безлюдную, пустынную и тихую землю, по которой тут и там проплывали тени облаков. Он вспоминал огромные красноватые стены каньонов, темно-зеленые кедры, высокие хребты, покрытые золотом — даром осенних красок лесов. Громоздящиеся вверх снежные холмы, танцующий мираж пустыни, грудь индейца из племени черноногих в прицеле его кентуккийской винтовки — этого он забыть не мог.
В конце концов траппер продал таверну с конюшней. Он постарел, но сохранил силу и помнил, где оставил свое сердце. «Ты умрешь там, Джим», — предупреждали его, а он только улыбался.
Конечно, он может умереть на каком-нибудь пыльном склоне на рогах раненого бизона, или в лапах гризли на горной тропе, или со стрелой в животе. Он может принять свой последний бой где-нибудь на пустынном холме, как старый бык-бизон, которого окружили и вот-вот достанут волки.
«Прежде чем умереть, ребята, я еще услышу, как кричат дикие гуси на Грин-Ривер. Я еще раз пройдусь по следу лося и медведя, почую запах свежесрубленного кедра и сена в нехоженых лугах».
Он выпил стакан и снова его наполнил. «Мне здесь нравится, но вы никогда не видели заката над вершинами Тетона и не любовались с высоты Рок-Хаус великолепием долины. Мне жаль покидать вас, ребята, но я поеду туда».
Траппер остановился на ночь у реки Свитуотер и только тогда рассказал о самородке. Вместе с ним разбили лагерь четыре хороших парня из тех, что сходятся, объединенные общей целью и общими чувствами. В тот вечер они все сидели возле костра, но разговаривал он с Диком Фелтоном, самым молодым из них.
В Фелтоне он увидел своего сына: сильный, хорошо сложенный юноша, смелый и принципиальный, всегда выполняющий свою долю работы и не ожидающий, пока ему о ней напомнят. И теперь он показал самородок именно Фелтону.
— Несомненно, это золото. — Фелтон разбирался в таких вещах. — Найдите тот участок, и вам больше ни о чем не придется беспокоиться.
Траппер подбросил самородок в руке.
— Я вам, ребята, расскажу, где это место, и вы поделите все поровну. А мне в этих краях надо только то, чем можно прокормиться.
— Прошло уже много лет. Вы уверены, что сможете вспомнить это место? — спросил Фелтон.
— Для человека, который прожил жизнь в горах, это все равно, что дойти до бакалейной лавки на углу. Если ты хоть раз там побывал, всегда сможешь вернуться.
Но трапперу так и не удалось увидеть это место во Второй раз. Он шел в стороне от остальных, высматривая добычу. Он нашел антилопу, а индейцы юты нашли его. Он выстрелил один раз и упал под грудой тел, отбиваясь и ругаясь на их языке. Индейцы узнали его, поэтому не сняли скальп и не изуродовали тело.
Фелтон обнаружил труп, когда на траве еще не просохла роса, и они похоронили траппера на солнечной стороне южного склона холма под кедром вместо креста. И Фелтон повел остальных дальше на запад.
Через неделю они потеряли Доуни, и тоже из-за набега ютов, но Фелтон, Коэн и Зеллер продолжали путь к горе траппера. Они знали, что ищут. С того места, где траппер подобрал самородок, точно на западе они увидят вершину горы с ледником — самую высокую вершину в тех краях.
Дэн Коэн был ирландцем из Дублина, который приехал в Америку строить железную дорогу «Юнион пасифик», затем стал ковбоем, смотревшим за ремудой — табуном лошадей, и, наконец, горняком. Зеллер был голландцем могучего сложения, со спокойным характером, никогда не пускавшийся вскачь и не терявший голову ни в удаче, ни в беде. Пока кто-то из троих сидел на вершине высокого холма, высматривая индейцев, остальные промывали сухие русла в поисках следов золота.
В начале апреля Зеллер промыл два лотка с одного уровня, и в обоих оказалось золото. Одну чешуйку не успело обкатать водой, а это означало, что месторождение где-то рядом.
Ночью в лагере Фелтон сказал:
— У меня хорошее предчувствие.
— Так, это корошо.
— У нас и раньше были необкатанные пробы, — пожал плечами Коэн.
В полдень под голубым небом в пятнах невесомых кучевых облаков, бросающих рваные тени на окружающие холмы, они нашли это место. Кривой овраг на полмили прорезал склон, пробивая дорогу к высохшему руслу, и здесь Зеллер показал им лоток. На дне лежало с дюжину блесток, некоторые из них — довольно крупные, и все золотистого цвета. Второй лоток оказался еще богаче.
Не говоря ни слова, Зеллер поднялся из устья оврага и взял пробу из-под скалы. Золото, но очень мало… Еще две пробы вверх не дали вообще ничего.
Они были осторожными людьми, учившимися на собственном опыте. На рассвете следующего дня они работали в овраге снизу вверх, и каждая промывка давала хорошие результаты. Незадолго до полудня Фелтон предложил отдохнуть и уселся на кусок скалы в тени изогнутого, древнего кедра. Он протянул ноги к соседнему камню и закурил трубку.
Фелтон выкурил всю трубку, осматривая соседние холмы в поисках подозрительных движений. Повернув голову, он смотрел на запад, на вершину горы с ледником. А потом он наклонился, чтобы выбить трубку, и вот тут-то увидел его. Обломок скалы, буквально прошитый золотом.
Глава 2
Фелтон отдал обломок Зеллеру, а Коэн стоял рядом и наблюдал. Именно это они искали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49