Таков был ход моих мыслей. Жизнь в Лондоне подарила мне время, я вырос и многому научился. Теперь мне больше нечего было здесь делать. Меня гнал не страх, победа над Танкардом придала мне уверенности. Но к чему оставаться здесь, ведь мои враги наверняка будут повторять попытки лишить меня жизни? Я знал, что они меня боятся, я уже однажды разоблачил их и могу сделать это еще раз. Я не зависел от них, и они не могли предугадать моих действий. И тут меня вдруг осенило — я придумал, что сделать напоследок.
Перед тем как исчезнуть из Лондона, я напишу памфлет и окончательно уничтожу Рэйфа Лекенби.
Но почему я так стремлюсь его уничтожить? Потому ли, что он одолел меня в той давнишней дуэли? Или же потому, что он мой заклятый враг и обещал убить меня?
Двух причин вполне достаточно, уверял я себя. И все же не только это было главное. Лекенби был воплощением зла, и хотя я сомневался, что ему удастся осуществить свой далеко идущий замысел, это все же было не исключено.
По-видимому, о его планах знаю только я. И, стало быть, только я мог им воспрепятствовать, во всяком случае попытаться это сделать. Моя осведомленность превратится в страшное оружие против него. Как ни странно, я не считал, что Чарльза Танкарда натравил на меня он, — скорее это дело рук того седовласого господина, хозяина Джона. Рэйф Лекенби, конечно, не отказался бы от удовольствия убить меня собственноручно.
Я вспомнил девушку, которую спас несколько часов тому назад. Сколько женщин подвергались избиениям, истязаниям и фактически содержались в рабстве у Рэйфа Лекенби и тех, кому он покровительствовал!
Однако надо же кому-то выступить против сил зла! Лекенби утверждает, будто мои разоблачения только прибавили ему популярности. И действительно, так оно и есть. Но очевидно и другое — они посеяли семена беспокойства во многих умах, в том числе и в умах официальных лиц. Не секрет, что подобная личность представляет опасность для всех. О какой безопасности можно говорить, когда воры и разбойники живут себе припеваючи на свободе и навязывают свою волю мирным гражданам?
Я долго лежал на кровати, закинув руки за голову, и размышлял о том, что предпринять и как написать мой последний очерк.
Просто заклеймить Лекенби последними словами было недостаточно — я должен подкрепить свои обвинения аргументами, фактами, назвать имена, даты и место, где произошло то или другое событие. Этим часто пренебрегают, но в данном случае без этого нельзя обойтись. Я понимал, что другой возможности у меня не будет.
Я должен был также подумать и о своей карьере. Я прожил в Лондоне уже довольно долго, но добился немногого. В мои годы становятся капитанами судов, командуют полками, активно занимаются политикой. Чарльз Денвер в восемнадцать лет был избран в парламент. У меня не было никакой протекции, и, стало быть, я должен был сам пробивать себе дорогу в жизни. Но время круто менялось, и представители йоменов и низших классов добивались высоких постов только благодаря собственной энергии.
Я мысленно подбил бабки. Мои мелкие вклады в торговлю все, за одним-единственным исключением, принесли доход. Самое крупное вложение я сделал в «Добрую Катерину», которая сейчас должна была подойти к причалу на Темзе. Подсчитав все свои накопления, я получил кругленькую сумму. За короткий срок я сумел накопить больше двадцати пяти фунтов, в то время как трудолюбивый драматург зарабатывал не больше тридцати фунтов в год. И это не считая того, что я вложил в «Добрую Катерину».
Я тщательно продумал, что нужно закупить для будущих рейсов. Теперь я знал основные предметы заморской торговли; знал, где следует покупать яркие ткани, медные колокольчики и ножи, где все это стоит дешевле.
Наконец я заснул, с трудом поборов охватившее меня возбуждение. Я был полон энергии и готовности встретить завтрашний день. Пробудившись на рассвете, я решил покончить с одиночеством и завести друзей. Ибо, если вдруг наступит тяжелая полоса, мне не с кем будет даже поговорить, тогда как у Рэйфа Лекенби десятки приятелей.
Как только я вышел на улицу, ко мне подошел Пэджет.
— Слушай, в Лондоне только о тебе и говорят, — сказал он.
— Обо мне?
— О твоей победе над капитаном Танкардом. Его боялись как огня, и у него было множество врагов. На всех произвело большое впечатление твое великодушное обращение с ним.
— Я дрался за свою жизнь.
— Не важно, так или иначе, весь Лондон говорит о тебе, и вон тот человек ждет тебя.
Это был слуга в ливрее — он сидел в зале за стаканом эля. Когда я вошел, он встал и обратился ко мне.
— Я от сэра Джорджа Клиффорда, герцога Камберлендского, — заявил он. — Мне велено проводить вас к нему. Он хочет поговорить с вами.
Но подвез он меня не в величественный замок, а к речной пристани, где Клиффорд снаряжал свое судно «Элизабет Бонавентюр». Он окинул меня быстрым взглядом:
— Это вы одержали победу над Танкардом?
— Да, я.
— Вы знакомы с мореходным делом?
— Знаю кое-что о малых судах. Я с Гебридских островов.
— Ну что ж, уроженцы Гебрид — хорошие мореходы. Не желаете ли служить у меня? Ходят слухи, что испанцы снаряжают против нас большую армаду.
— Я знаю.
Он пытливо взглянул на меня:
— Что именно вы знаете?
— Что Испания снаряжает свыше сотни кораблей. Некоторые из них стоят в порту Кадис. Набирают тысячи рекрутов, заготовлено более тысячи медных пушек со всеми припасами.
— Каким образом это стало вам известно? Конечно, идут разговоры, но все же...
— Я вкладываю небольшие суммы в заморскую торговлю и стараюсь быть в курсе того, что происходит на море. Я собираюсь отправиться с торговым судном в Америку и потому потратил немало времени на разговоры с моряками и рыбаками на побережье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90