Когда я вернулся с луга, где паслись лошади, все оказались в сборе и с оружием.
Вдруг до нас донесся стук копыт мчащихся галопом по прерии лошадей. Всадники остановились на расстоянии доброй сотни ярдов от нас.
Послышался глухой звук падающего на землю тела, потом кто-то выкрикнул:
— И не думайте возвращаться!
Они быстро скрылись в темноте, а мы поспешили к тому месту. Согнувшись, я зажег спичку.
Перед нами лежал Том Ланди, и он был мертв. Его расстреляли тремя выстрелами в спину, а потом кто-то перевернул уже мертвое тело и в упор выстрелил в лоб так, что вокруг раны темнели следы пороха. Мы отнесли его на холм и положили на землю. Кэйт молча подошла и склонилась над ним. После того, как индейцы убили ее мужа, Том стал для нее всем в жизни, а теперь и его убили тоже.
Он явно не ожидал нападения, поскольку его кольт так и остался в кобуре.
Мы стояли и смотрели на его раны. Три выстрела в спину с близкого расстояния. Пули прошли навылет и оставили огромные раны на груди. А чтобы быть до конца уверенным, кто-то наклонился и прикончил Тома из револьвера.
Сжав голову руками, Краснокожий Майк разразился проклятьями.
— Пусть мне не жить на свете, но я все равно выжгу дотла этот мерзкий город! — воскликнул Тод Муллой.
— Не будем медлить, — призвал Карсон. — Пошли!
— Нет!
Я никогда прежде не слышал такого безжизненного холодного слова из уст Кэйт.
— Нет! — повторила она, повысив голос.
— Мы отступаем?
— Нет.
Большего от нее трудно было ожидать в такую минуту, и ребята стояли молча.
Никто не спал той ночью, а на рассвете Нэйлор и Прист вырыли глубокую могилу на плоской вершине холма. Там мы и похоронили Тома.
Я наблюдал за городом в полевой бинокль, который всегда возил в сумке у седла. На крышах загонов время от времени поблескивали стволы ружей.
— Они ждут нас, Кэйт, — сообщил я. — Ждут у въезда в город.
— Мы туда не поедем.
Рул Карсон выругался.
— Послушай, госпожа Ланди, — начал он, — Том для нас…
— Том Ланди, — сказала она тихо, — мой брат. Он взял имя моего мужа, который считал его своим сыном. — Она остановилась. — Мы хотели завести детей, но… у нас, кроме Тома, никого не было. — Она обернулась к Краснокожему Майку: — Майк, я хочу, чтобы ты оседлал лучшую лошадь и поехал в Техас. Я хочу, чтобы ты нашел двадцать парней, способных крепко держать ружье в руках и подчиняться приказам. — Она посмотрела в сторону города, словно не замечая его существования. — Сможешь найти столько?
— Могу набрать и сотню, если захочешь, — ответил он, — и они придут сюда не из-за денег.
— Найми их. Я найду, чем расплатиться.
Краснокожий Майк повернулся и посмотрел на меня.
— Кого ты посоветуешь? — спросил он.
— Парней Коди, — ответил я, — Харви Нугент, Шарки, Маден и Кейл. Кого-нибудь из компании Барикмэна или Клементса, если они на месте.
Одинокая Кэйт стояла и смотрела в сторону города, ее лицо казалось прекрасным несмотря на то, что сделали с ним неутомимые солнце и ветер.
— Ты собираешься драться, Кэйт?
— Не так, как они думают, — ответила она. — Совсем не так, как они думают.
Тем утром началась война, которой я не ожидал и потому не был к ней готов, как не были готовы к ней и горожане.
Тем утром миссис Ланди написала три телеграммы и послала Дельгадо на самой быстрой лошади к ближайшей станции в двадцати милях на восток, где стояла цистерна с водой и салун.
День тянулся долго, и ребята уселись играть в карты. К вечеру они отвели лошадей на водопой.
Вооруженные горожане все еще не покидали своих постов на крышах и заставах у въезда в город.
Кэйт не выходила из своего фургона. Мы ждали.
— Должно быть, им сейчас не очень спокойно живется, — заметил наконец Тод Муллой. — У нас есть преимущество: мы знаем, что происходит, а они — нет.
Эта мысль, кажется, немного подняла настроение, и я заметил, что время от времени кто-нибудь из парней вставал и подолгу смотрел в направлении города. Противники видели нас, и наше бездействие ставило их в тупик.
— Им не придется выспаться сегодня ночью, — усмехнулся Д'Артагэ. — Так же как они не спали прошлую ночь.
Кэйт посмотрела на него отсутствующим взглядом.
— Им не придется спать еще много ночей.
В полдень третьего дня показался всадник с белым флагом, направляющийся в нашу сторону. В бинокль я узнал Баниона — единственного горожанина, за исключением Хардемана, который имел шанс приблизиться к нам на расстояние слышимости.
Банион был честным малым. Он не раз давал обанкротившимся погонщикам на последнюю кружку пива и пару раз даже снарядил лошадей, чтобы помочь им добраться до ранчо.
Кэйт, Д'Артагэ и я спустились по склону на переговоры.
— Мне ничего не удалось сделать, миссис Ланди, — начал он. — Хочу, чтобы вы и ваши ребята знали это. Совсем ничего. Я даже не знал, что они задумали.
— Тебя послали разведать обстановку? — спросил я.
— Да… все очень беспокоятся. Никто не понимает, что творится. Они пролежали три дня в засаде, каждую минуту ожидая вашего нападения…
— Пусть побесятся, — отрезала Кэйт. — Мистер Банион, у вас репутация справедливого человека. Мы не хотим причинить вам вреда. На раздумья уже нет времени. Просто послушайте мой совет и сделайте, как скажу. Возвращайтесь в город. Скажите им правду о том, что мы не пустили вас в лагерь. Потом продайте ваш салун.
— Продать салун? — повторил он обескураженно. — Но почему? Я не могу. И вообще, такой поступок более чем подозрителен…
— И все же сделайте так. Возможно, вам придется продать его за бесценок. Но вы рискуете остаться ни с чем.
— Что вы имеете в виду?
— Мистер Банион, — спокойно спросила Кэйт, — вам приходилось видеть, как умирает город?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39