Он глубоко затянулся, и Мириам увидела, как алый кончик его самокрутки мерцает в ночи, словно светлячок.
Кто он? Откуда? Почему оказался здесь?
Без сомнения, это был тот самый всадник, которого они с Адамом видели на переправе через Соленую речку к северу от каньона. Но куда он поехал потом и зачем бродит тут?
Мириам по-прежнему не смела пошевелиться. И потом, ей почему-то не хотелось уходить — какая-то неуловимая связь, возникшая между ними, заставила ее замереть, затаить дыхание и ожидать, что будет дальше.
Наездник сдвинул шляпу и поскреб в затылке. Конь его застоялся и нетерпеливо топтался, не понимая, почему хозяин не посылает его вперед. Всадник шевельнулся в седле, кожа заскрипела. Внезапно Мириам охватило нестерпимое желание окликнуть его, расспросить, узнать, кто он, куда едет и, главное, почему остановился здесь. Однако она медлила, опасаясь разрушить очарование момента и остаться ни с чем. Пока оба молчали, незримая связь между ними не обрывалась, и он оставался для нее воплощением грез. Она ничего не знала о незваном госте, стоявшем во тьме, но могла представить его себе таким, каким хотела. Он мог быть кем угодно — например, суженым, о котором она так давно мечтала, тем самым неизвестным и единственным, который должен однажды приехать, узнать ее, разглядеть в ней самое главное и связать с ней свою жизнь. Но это чувства.
А умом она понимала, что незнакомец может оказаться и вором, и бандитом, и убийцей, и белым отщепенцем, живущим среди апачей. В таком случае выдать свое присутствие означало самой навлечь на себя огромную беду. Причем не только на себя, но еще и на Консуэло и Адама.
И все же сейчас в безграничном ночном покое их связала некая невидимая цепь, выкованная таинственными силами звезд и тишины. Все, казалось, притягивало их друг к другу — и молчание пустыни, и нависающие громады гор, и непроглядные тени у подножия неприступных утесов. Чувствовал ли он то же, что она? Стал ли для него этот момент воплощением грез? Понимал ли он, что сейчас, пусть даже на краткий миг, они принадлежат друг другу?
«Господи, как я выгляжу? И волосы совсем растрепались», — подумала Мириам и поправила прическу. Ведь она вовсе не ожидала нынешней ночью встретить долгожданного возлюбленного. Вот-вот он тронет своего коня и умчится прочь от нее, вот сейчас исчезнет навсегда, как исчезали, растворялись те безликие и расплывчатые мужские образы, которые она воображала себе раньше.
Но пока всадник еще рядом — высокая стройная фигура в седле, таинственный пришелец, который может быть… кем угодно.
Он вот-вот уедет… Ей отчаянно захотелось заговорить с ним, найти какое-то волшебное слово, магическую фразу, которая заставит незнакомца остаться, приворожит его, околдует. Нет, он ни за что не должен так уехать… Он принадлежит ей.
Что за наваждение? Должно быть, это ночь-чародейка лишила ее всякого здравого смысла. Наверное, она просто глупая романтичная девчонка, обманутая тенями.
Да, так и есть.
Ночь дает великую силу мечтам, которые обволакивают душу, завладевают ею и рождают в ней неких фантомов, продолжающих жить в грезах. В тот момент все трезвые мысли вдруг как-то сами собой покинули голову Мириам, и ею снова завладели смутные, полуосознанные чаяния и желания. И он, этот безмолвный всадник, черным силуэтом возвышавшийся на фоне звездного неба, принадлежит только ей, ей одной.
Секунды бежали, а путник все также сидел в седле. Но вот он поправил шляпу, и сердце девушки сжалось от мысли, что сейчас он пришпорит коня и уедет, растворится в колдовской ночи пустыни. Кончик его самокрутки поблескивал, словно пойманная на лету искорка костра.
— Какая дивная ночь. Ее красота кажется почти нереальной.
Мириам не сразу поняла, что с ней заговорили. Она вздрогнула… За те несколько минут, что они стояли во тьме против друг друга, он почти уже стал для нее призраком, порождением ее фантазии.
Помолчав немного незнакомец произнес:
— Уже поздний час. Вам не следовало бы выходить из дома одной.
Такую фразу можно было сказать после полуночи молоденькой девушке в какой-нибудь деревушке Новой Англии. Но здесь! Его слова показались ей нелепыми.
— Знаете, я ведь уже не ребенок.
— Вы женщина… Любой апач был бы рад встретить в темноте молодую женщину.
— Я не боюсь.
— Страх — не так уж бесполезен. Он спас множество человеческих жизней. Страх готовит человека к опасности.
— Как вы оказались тут? Я имею в виду — в этом месте? Почему вы остановились?
— Мой конь сказал мне, что вы рядом. А еще — что вы женщина.
— Невероятно.
— Почему же? Мой конь знает запах индейцев и терпеть его не может. Зато он любит женщин, потому что его вырастила одна леди, которая его обожала. Я искал вас. Когда саврасый остановился, я понял, что неспроста. Он проявлял любопытство, а не испуг, и смотрел на вас, подняв уши, поэтому я догадался, что передо мной белый человек. Будь то лев или волк, конь показал бы это: либо испугался, либо вознамерился ринуться в драку; а индейцев он так боится, что отпрянул бы в сторону. Но к вам он хотел идти, и я догадался, что вы женщина.
— Вы сказали, что искали меня?
— Я нашел ваш фургон и считал, что вы должны быть неподалеку.
— Вы, наверное, голодны?
— Признаться, да.
— Мы можем предложить вам пищу, но не более того.
— Подождите… У меня еще будет время поесть. Но когда мне еще доведется поговорить с женщиной ночью?
В холодном синем небе метались летучие мыши. Череда разрозненных темных облаков затянула звезды, и человек в седле исчез в непроглядной тьме.
— Мы уже видели вас сегодня, — сообщила Мириам, словно желая проверить, тут ли он еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45