Это надежная вещь. Я его тебе отдам. А кроме того, мы с мамочкой соберем тебе чего-нибудь в дорогу. Еще тебе надо седло на твоего серого. Возьми одно в конюшне. Его владелец уехал от нас, а седло оставил… Там, куда он направлялся, как он сказал, он надеялся больше никогда не увидеть подобной штуки.
Мы долго говорили о разных людях и разных местах. Шериф был родом из Арканзаса, три года жил в Техасе, потом приехал на Запад и женился на вдове, мужа которой убили в Аризоне апачи. Он перепробовал много занятий.
— Мы скопили немного — только чтобы держаться на плаву. Я в свое время несколько месяцев был шерифом в Эренбурге, вот мне и предложили эту работу.
Его жена налила нам еще кофе.
— Я слыхал о ваших с Хеселтайном приключениях, — продолжал Блезделл. — Я встречался с ним однажды… Опасный тип, скажу я тебе. Но тогда я выручил его из беды, и он был тих и никому не мешал. Можно считать, что мне повезло. Я бы не хотел сшибиться лбом с таким человеком. Я ношу револьвер и делаю свое дело, но я ни разу в жизни никого не пристрелил и даже не видел настоящей драки на револьверах.
— Я видела, — сказала его жена. — И больше не хочу.
— Мамочка выросла в краю краснокожих, — пояснил Блезделл.
— Никогда не находила в этом ничего хорошего, — хмуро продолжила она, — хотя знавала людей, которых хлебом не корми, а дай попалить из револьвера. Просто нехристи какие-то.
— Они ведь, наверное, и не знают ни о каком христианстве, — предположил я. — Мы должны понимать, что у них своя вера, не такая, как у нас.
— Да речь-то не об этом. Перестрелка, которую я видела, была вовсе не с индейцами. Это просто каких-то два пьяных ковбоя на улице… по крайней мере, мне сказали, что они были пьяные. Один из них был такой любитель стрельбы, что изрешетил пулями все окрестные дома. Я считаю, что если уж вам приспичило стреляться, то по крайней мере палите строго друг в друга.
— Очень здравая мысль, мэм, — подтвердил я.
— Ты убьешь этого Хеселтайна, когда настигнешь его? Так люди говорят.
— Не хочу я никого убивать. Я хочу просто вернуть свои деньги.
— Деньги он наверняка уже потратил, — предположила она. — Чужое золото карман жжет.
Но мой доллар все еще лежал у меня в кармане, когда я въехал через ущелье Пеймастер в долину Биг-Смоки. Я покинул Силвер-Пик еще до рассвета и успел основательно углубиться в Биг-Смоки к тому времени, как солнце опустилось за горы Монте-Кристо. Их вершины, красные от природы и от лучей заходящего светила, горели на вечернем небе, подобно языкам пламени.
Не раз и не два я оборачивался в седле, чтобы взглянуть на них. Редко когда увидишь такую красоту. От скал уже протянулись глубокие тени, а верхушки хребта все еще пылали закатным огнем.
Ночь застала меня у источника Монтесумы. На небе высыпали яркие звезды. Я нашел клочок пастбища, где паслось несколько коров, и обосновался там на ночевку. Следы двух лошадей вели на север, где неясно вырисовывались силуэты далеких гор.
Меня беспокоили мои ладони. Они заживали, но очень медленно. А у меня не было винтовки. Пересекая эту лысую равнину, я был виден со всех сторон на несколько миль, а Поуни был слишком опытным старым волком, чтобы не проверять дорогу позади себя.
— Мальчик мой, — сказал я себе, — когда будешь подъезжать к тем горам, не ставь лучше ноги в стремена. Он обязательно устроит на тебя засаду.
На следующее утро я тронулся в путь задолго до того, как солнышко показало нос из-за Сан-Антонио. А к полудню я достиг места, где дорога раздваивалась. Одна тропа поворачивала к горам Тойяби, и на ней не было никаких следов — ни животных, ни людей. А другая шла дальше по долине Биг-Смоки, но какие-то люди — их было четверо или пятеро — гнали скот по этой дороге и затоптали все другие следы.
По логике вещей, если на дороге, ведущей на северо-запад, не было следов, то, значит, Поуни поехал вверх по долине, на северо-восток. Но я не поверил в это.
Если бы я удирал от преследования, как бы я поступил в таком случае? Я бы дал затоптать свои следы идущему позади стаду, а сам, оторвавшись, нашел бы какую-нибудь очень твердую поверхность, где будут незаметны следы, и срезал путь напрямик до другой дороги.
Сколько бы я проехал по северо-восточной дороге? Немного. Место, где я стоял и размышлял, представляло собой основание огромной буквы V, обе ветки которой расходились врозь довольно круто. Если он проедет далеко по правой дороге, то потом потеряет много времени на переходе к другой.
А может быть, он прикинул про себя, как я буду рассуждать на его месте, и пришел к выводу, что я поверну налево?
И все же я решил рискнуть и направился по левой дороге к горам Тойяби. Однако так и не нашел на ней следов. Я рыскал направо и налево, но все впустую. Я проехал столько миль, чтобы понять, что меня переиграли, обвели вокруг пальца. Тем не менее следовало позаботиться о ночлеге, и я стал искать следы диких животных в надежде, что они приведут меня к воде.
Я действительно нашел следы антилоп, которые вели к гладкому скальному лбу, выступавшему из тела горы. Хотя в том направлении не было тропинки, шансы на воду представлялись неплохими, и я направился по этим следам.
День клонился к вечеру. Высоко в небе кружился гриф, но сегодня я не привлекал его внимания.
Тени уже удлинились, когда я нашел место, где сходились следы. Это был источник Баррел-Спрингс — тихое местечко в расщелине горы. Слышно было только воркование диких голубей, больше ничего.
—Вода была холодная и вкусная. Сначала я наполнил фляжку — никогда не знаешь, как скоро придется срываться с места, лучше иметь под рукой полную фляжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62