Два раза по дороге сюда он останавливался, чтобы оглядеться и прислушаться, но кругом стояла тишина. Больше всего его беспокоил Пог. В какой-то момент ему даже показалось, что тот обязательно попробует выследить его, и внутренне он к этому подготовился. Поднявшись по ступеням крыльца, Билл тихонько постучал.
За дверью послышались шаги, но от его внимания не ускользнул и легкий шорох — револьвер вытащили из кобуры.
— Кто здесь? — спросил голос из-за двери.
— Всадник из Пекос, — тихо отозвался гость.
Дверь тут же открылась, и Кеневен протиснулся в узкий проем. Человек за дверью оказался седовласым стариком с живым, проницательным взглядом. В опущенной руке он держал револьвер.
— Кофе хочешь?
— С удовольствием. И чего-нибудь поесть, если можно.
— Сейчас сообразим.
Положив револьвер на буфет, хозяин снял с плиты кофейник и, наполнив две чашки, подал одну Биллу, который успел Удобно расположиться в кресле. Затем он вернулся к плите и, достав сковороду, разбил в нее яйца.
— Кто тебя прислал?
— Один твой давнишний приятель. Прослышав о том, что я держу путь в эти края, сказал, что, если мне понадобится кое-какая информация или совет умного человека, то будет полезно заехать к тебе в гости. От него я узнал ваш пароль.
— Видишь ли, я с теми делами уже давным-давно покончил. Здесь у меня собственный бизнес. Торговля идет неплохо. Я, конечно, не знаю, чего тебе надо, но, скорее всего, ты пришел не по адресу.
— Ты со своими делами давно покончил. А я своих и не начинал никогда. Я приехал с определенной целью. Я собираюсь обосноваться в этой долине.
— Поселиться здесь? Ну если уж тебе так необходимо знать мое мнение, то я дам очень хороший совет. Садись-ка ты на своего коня и убирайся отсюда подобру-поздорову. У нас не любят чужаков, тем более что за последнее время их перебывало тут превеликое множество. К тому же со дня на день у нас может начаться большая заварушка, и одному Богу известно, чем все кончится.
— Конечно, я так и думал.
— Ну а после? Что остается тем, кто не привык выпускать из рук оружие? Брать на испуг ночных путников… или уйти к бандитам и шататься с ними до тех пор, пока тебя не пристрелят или не вздернут на виселице? Когда стрельба закончится, ты станешь не нужен хозяину, который нанимал тебя и платил лишь за то, что ты умеешь неплохо палить из револьвера. В нашей долине назревает нечто вроде революции, а если ты хоть немного знаком с историей, то наверняка должен помнить, что, как только где-нибудь бунтари побеждают, первым делом они начинают уничтожать тех, с помощью которых совершили переворот. Ты просил доброго совета, так вот: уезжай отсюда… прямо сейчас.
Ну конечно же, старик прав. Логично и благоразумно было бы убраться отсюда, но только он вовсе не собирался так поступать.
— Скотт, я приехал сюда не для того, чтобы наниматься в ганфайтеры, хотя уже и получил такое предложение от Пога. Прежде чем отправиться в путь, я все хорошо обдумал, так что знаю, что к чему. Сильному и честному человеку тут есть где развернуться. Для меня место найдется. Я хочу завести собственное ранчо, и оно у меня будет. Я заполучу его так же, как Пог, Рейнолдс и остальные в свое время заимели свои.
— Хочешь сказать, с помощью оружия? — Скотт снял сковороду с огня и выложил яичницу на тарелку, стоявшую перед Биллом. — Ты с ума сошел! Пог держит при себе на ранчо не меньше тридцати человек. Это его армия, если хочешь. На Рейнолдса работает примерно столько же людей, а может, даже и больше. И вот заявляешься ты один… или как? — Теперь старик сурово разглядывал его. — Слушай, сынок, ты ведь не хочешь сказать, что привел сюда армию, правда? Здесь и без того много убивают.
— Я пришел один, Скотт, и подмога мне не нужна. Тут уж пан или пропал. Или я получу то, что хочу, или меня убьют. Всю жизнь я только и делал, что боролся за свое место под солнцем. Лез из кожи вон, защищая чужой скот, чужие дома, с оружием в руках охранял золото и серебро, принадлежавшие другим, но не мне. Я работал и сражался как проклятый; я знаю вкус пота, грязи и крови. Но теперь хочу получить от жизни что-то и для себя.
Скотт выложил себе на тарелку остатки яичницы с жареной картошкой и сел за стол напротив Кеневена. Ему были близки и понятны переживания парня, потому что он сам испытывал схожее чувство. Но только для достижения цели выбрал не слишком-то праведный путь, начав грабить банки и воровать чужой скот. Так продолжалось до тех пор, пока однажды он не понял, что сколько веревочке ни виться, а концу быть и когда-нибудь на его шее затянется петля. И тогда Скотт решительно, раз и навсегда, порвал со своим неблаговидным прошлым, продал принадлежавшее ему крохотное ранчо и открыл эту лавку в совершенно чужом городе, где его никто не знал. И дела пошли на лад. Он всей душой отдался работе и не лез в политику, оставаясь в стороне от всех местных конфликтов.
— Может быть, я приехал слишком поздно, — продолжал Кеневен, — но мне всегда казалось, что умный человек сумеет пристроиться где-нибудь сбоку, чтобы, выждав нужный момент, самому выступить вперед и оказаться в самой гуще событий. Я ведь знаю, каким образом Погу досталось ранчо. Вин Картер был моим другом, а Эммет Чабб убил его. От Вина я и узнал, как Пог все прибрал к рукам. К тому же, насколько мне известно, официально та территория еще не принадлежит никому. Теперешние владельцы просто поселились там раньше других, что, конечно, тоже в определенной степени дает им право считать ее своей. Но У меня уже есть кое-какие соображения на сей счет. А потому я перехожу в наступление.
— Сынок, — Скотт нагнулся к нему через стол, — выслушай сначала меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61