Так что же? Они, вне всякого сомнения, народ отчаянный, ежели решились на такое, и, стало быть, сражаться им не привыкать. Однако бандиты наверняка тщательно спланировали отступление. А это значит, что им понадобится время. А для этого, во-первых, нужно вывести из строя телеграф, а во-вторых, сделать так, чтобы поезд не смог доставить роковые вести в обитаемые края. Выходит, надо либо разобрать рельсы, либо перебить кондукторскую бригаду. Это даст бандитам необходимые несколько дней форы; за это время они успеют рассыпаться по равнине и вновь воссоединиться далеко отсюда.
Крис нарубил как можно больше мяса, затем обвязал тушу веревками и с трудом отволок ее подальше от хижины, туда, где запах не будет ощущаться. Второй убитый бизон оказался чересчур тяжелым, и ирландец махнул на него рукой: пусть лежит, где лежал, со временем он придумает, как от этого подарка избавиться.
Криспин Мэйо снова повернулся к равнине и застыл как вкопанный, глядя во все глаза. К нему приближался всадник, ведя второго коня в поводу. Второй конь, в свою очередь, тащил что-то за собою.
Ирландец выжидал, не трогаясь с места. Всадник подъехал к станции, и Крис увидел, что перед ним — индеанка с ребенком. Конь в поводу волок за собою нечто вроде самодельных носилок: два шеста волочились по траве. Завидев Мэйо, индеанка натянула поводья.
Женщина поглядела сперва на Криса, потом на бизона.
— Еда, — сказала она, показывая на себя и на ребенка.
— Сейчас, — кивнул Крис. — В доме полно жратвы.
Только теперь он заметил, что на натянутом между двух шестов одеяле лежит краснокожий. Едва Мэйо подошел к нему, краснокожий открыл глаза и неспешно потянулся к томагавку, торчащему за поясом.
— Да лежи ты, — отмахнулся Крис. — Эта штука тебе не понадобится. Один увечный у нас уже есть.
Женщина пристально наблюдала за Крисом. Ирландец повернулся к ней.
— Раненый в доме, — пояснил он.
Индеанка сняла ребенка с седла и спешилась сама. Она собралась было разводить костер, но Мэйо покачал головой и знаком указал на хижину. Женщина вошла в дом, вскорости возвратилась, отрезала мяса с туши второго бизона и снова скрылась за дверью. Крис зачерпнул ковшом воды из колодца и поспешил к раненому индейцу.
Мгновение поколебавшись, индеец принял ковш из рук бледнолицего и жадно напился. Крису пришлось сходить к колодцу во второй раз; индеец снова осушил ковш. У колодца лежало корыто; Крис подвел к нему лошадей. У одной на лопатке багровел след от пули.
Женщина вернулась с мясом, присела у носилок и протянула кусок раненому. Крис понятия не имел, как с индеанкой разговаривать. Он призадумался и наконец сообщил:
— Здесь плохое место. Идут плохие белые.
Женщина подняла взгляд; Крис продолжил:
— Плохие белые люди его стрелять. — Он указал на хижину. — Думать, что мертвый, бросить.
Женщина указала на индейца:
— Его тоже стрелять. Мы ничего не делать. Они все равно стрелять; его стрелять, меня стрелять.
— Как вы спаслись?
— Бежать… прятаться.
— Как далеко эти люди? — спросил ирландец.
Индеанка пожала плечами.
— Недалеко. Много воинов, много ружей. Стоят лагерем.
Крис присел на заднее крыльцо и вытер вспотевший лоб.
— Они придут сюда, остановят поезд. Хотят убить генерала… вождя, — пояснил ирландец. Индеанка вроде бы поняла. — Вождь едет на поезде, — на всякий случай добавил Мэйо.
Индеец ел медленно, тщательно пережевывая каждый кусок. Мальчуган жевал точно так же, не сводя с Криса огромных и печальных черных глаз.
— Вы поехать? — умоляюще спросил Крис. — Вы сказать белым людям? Вы ехать на запад?
Женщина что-то сказала индейцу; тот резко оборвал свою спутницу. Тон его голоса не оставлял места надежде. Индеанка покачала головой и указала сперва на себя и на раненого, затем на юг.
— Запад? — снова взмолился Крис. — Вы — сказать людям с железной дороги. Людям на паровозе. Вы — сказать солдатам. — Ирландец пошарил в кармане и извлек на свет три серебряных доллара. — Я давать… вы отвозить известия?
Женщина поглядела сперва на серебро, потом на индейца. Краснокожий воин поднял глаза на Мэйо.
— Брать — нет, — изрек он. — Твое. — Жестом он дал ирландцу понять, чтобы тот убрал деньги.
— Ты — брать, — безнадежно настаивал Крис. — Ты — купить подарок для маленького. — Ирландец вручил три серебряных доллара женщине и ушел в хижину.
Он устал как собака, вспотел от жары и совершенно извелся от страха. Больше всего на свете ирландцу сейчас хотелось оказаться подальше от этого места. Почему нет поездов? Неужели никому даже в голову не приходит задуматься, почему телеграф вышел из строя? Что за идиотская страна!
Крис снял куртку, повесил ее на спинку стула и поправил кобуру с шестизарядным револьвером: пусть будет под рукой. Индеанка сосредоточенно свежевала бизона. «Да хоть бы всю тушу забрали!» — раздраженно подумал Крис. И черт его дернул уехать из графства Корк!
День тянулся бесконечно. Через какое-то время ирландец вышел из дома, притащил ворох шпал и соорудил из них некое подобие баррикады по обе стороны стен. Стены хибарки — защита никуда не годная, пули прошьют их, словно бумагу. Вот железнодорожные шпалы — дело другое. Крис трудился не покладая рук на протяжении нескольких часов, складывая шпалы штабелями. Окончательно вымотавшись, он присел отдохнуть. Пот заливал глаза, руки огрубели от шероховатого, расслаивающегося дерева.
За это время индеанка успела уехать, забрав с собой мужа и ребенка. Крис пожалел, что не попытался откупить у женщины одного из коней. Верхом он ездит недурно. Когда-то он работал помощником конюха при усадьбе неподалеку от дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64