я вышиб раму плечом и растянулся в переулке. Падая, я выхватил револьвер и взвел курок.И тогда Дайер, ярко освещенный полуденным солнцем, появился в окне. Его револьвер полыхнул пламенем, но он рассчитывал увидеть меня на ногах, поэтому прицелился слишком высоко. В то же мгновение я выстрелил, взвел курок и снова выстрелил — все так быстро, что два грохочущих выстрела слились в один.Дайер согнулся, словно кто-то ударил его под дых, и, когда его палец конвульсивно сжался на спуске, снова грохнул выстрел.Вскочив на ноги, я выпустил еще две пули в тело Дайера, в то время как оно исчезало за окном. Этого человека я хотел видеть только мертвым.Изнутри послышался топот бегущих людей, затем их остановил знакомый голос.— Оставьте его. — Это был Нолан Сэкетт. — Вы, ребята, стойте там, где стоите.Нагнувшись, я нащупал мешок с золотом, поднял его и подошел к окну. Мертвый Дайер лежал на полу, а до его людей стало доходить, что драться-то уже не за что.— Кто-нибудь еще хочет вступить в игру? — спросил я. — Свободные места есть!Кажется, ни у кого из них на руках козырей не было, поэтому все вели себя тихо. Я сказал Нолану:— Я уезжаю. Поедешь со мной?— Пошел ты к черту, — вежливо ответил он.Иногда совершенно непредвиденные поступки могут спасти тебе жизнь.Когда я собрал и взнуздал лошадей, мне не жаль было уезжать из города. Жаль, что я так и не увидел океана.Он простирался невдалеке от моей тропы, поэтому, проезжая Нопалеру — обширную местность, поросшую кактусами к северу от дороги, — я внезапно решился. У меня не было никакого желания ночевать на ранчо Бена Мандрина, поэтому я подумал, что лучше всего мне прогуляться к Санта-Монике и океану. Когда я еще смогу побывать в этих краях?Вот так можно спасти себе жизнь.Свернув с дороги, я выбрал тропу, ведущую к ручью Сент-Винсент, откуда, как я слышал, берут воду в Санта-Монике. Ехал я быстро, но путь был неблизкий, и только к полуночи я добрался до места, где слышался шум океана.На обрыве в полутора метрах от берега стояло ранчо, но я не хотел встречаться с людьми, поэтому объехал его стороной. На небе высыпали звезды, свежий бриз с океана приятно холодил лицо. Внизу, в конце каньона, рос густой кустарник и высились огромные старые сикоморы, но там же, судя по непогашенным кострам, расположилась группа скваттеров, и я свернул на север и ехал по берегу, пока не нашел другой каньон. Проехав четверть мили вверх по каньону, я обнаружил рощицу, где и остановился.Мне страшно повезло, что меня никто не преследовал, потому что в ту ночь я спал как убитый, пока солнце сквозь листву не пригрело лицо.Лошадям понравилась сочная трава на поляне, поэтому я не спешил, но в седельных сумках не осталось еды, и я встал, оседлал лошадей и поехал по берегу по направлению к Санта-Монике.Там я поставил лошадей в конюшню, снял комнату в отеле и договорился с управляющим — его звали Джонсон, — чтобы он обменял мое золото на наличные: мне не терпелось избавиться от золотого песка.Передавая деньги, управляющий внимательно посмотрел на меня и сказал:— Вы, по-моему, хороший человек. На вашем месте я был бы очень осторожен с такой большой суммой. Здесь полно воров.— Что вы говорите! — с изумлением сказал я. — Большое вам спасибо. Я буду сторониться незнакомых людей.Рядом с отелем стояла баня, куда народ приходил принять ванну, и я тоже решил, что не мешает поплескаться в воде и расслабиться. Я положил седельные сумки рядом с ванной, а на них — оружейный пояс так, чтобы револьвер всегда был под рукой. Несколько человек, проходя мимо, глядели на меня, потом на револьвер и тут же спешили дальше. В основном это были пожилые люди, принимающие ванны от ревматизма.После хорошего обеда я немного погулял по городу, посмотрел на местную школу, церкви и железную дорогу, которую построили только год назад. Говорили, что Санта-Моника будет самым большим портом на Западном побережье… по крайней мере, к югу от Сан-Франциско.Раза два я зашел проведать лошадей и долго стоял в дверях конюшни, проверяя, не следит ли кто за мной или не появился ли в городе кто-нибудь из банды Дайера.В ту ночь я спал — и хорошо спал — в отеле. Спокойно лег в кровать, я был уверен, что никто не знает, где я. Однако положил седельные сумки и револьвер рядом с собой.В полдень я появился на ранчо Мандрина.Я рассчитывал, что в это время меня не будут ждать: я заметил, что в обед и во время сиесты на ранчо было тихо, как на кладбище.Как только мне на ум пришло такое сравнение, я тут же попытался от него отделаться: смерть и так ходила за мной по пятам, не стоило лишний раз поминать ее.Я постарался подъехать к ранчо незамеченным и уже был во дворе, когда из дома вышел темноглазый мужчина в белой шляпе.— Привет, — сказал он. — Ты, наверное, Телль Сэкетт.— Вроде так.— Ну и наделал ты шуму в городе! Всем интересно, куда ты пропал.— Я бродяга, вот и бродяжничаю.Он стоял, пытаясь разобраться, что я собой представляю, а я тем временем привязывал в одну упряжку мулов, чтобы их легче было вести, и старался не поворачиваться к нему спиной и даже делал вид, что так оно и нужно. С мулами, которые ни минуты не стоят спокойно, это было легко. И я все раздумывал, надо ли зайти попрощаться со стариком.У парня в белой шляпе была повреждена рука, он прихрамывал, лицо пересекал свежий шрам, как будто от разбитого стекла. И вообще он выглядел как человек, которого выкинули из окна и который упал на крышу веранды и оттуда на землю.Закончив приготовления, я провел свой маленький караван мимо крыльца и повернулся к Белой Шляпе.— Эй, ты! Давай зайдем в дом и повидаем Старика Бена.— Я уже его видел, — сказал он довольно угрюмо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33