То растение, которое меня сейчас интересовало, называют иногда «полевой розой», иначе — мак-самосейка. Время года было уже для него неподходящее, но семена, вероятно, найдутся, и кое-где по дороге мне попадались увядшие цветы. При поздней весне запаздывает и цветение… ну, а дикий мак растет вдоль дорог, он тут самое обычное растение…
Когда я вернулся, на столе стояли два полных стакана вина, а рядом и оставленная бутылка. Будь у меня время, я сварил бы сироп, но времени не было вовсе. Я двинулся было к столу, потом задержался. О чем тревожиться? Мэра в комнате нет, а кладовая — вот она, рядом.
Я быстро открыл дверь; в кладовой было темно, но я помнил, где стоят кувшины с медом. Поспешно сдвинул крышку с каждого и чуть приоткрыл жалюзи на окнах. Вернулся в большую комнату, взял свой меч и собрал вещи.
Тут в комнату поспешно воротился мэр, и по выражению его лица я понял, что он затеял что-то дурное.
— Ты где был? — спросил я. — Не иначе как задумал какую-то дьявольщину!
— Да нет же, нет! — отнекивался мэр. — Домашние дела, только и всего.
Он внимательно посмотрел на меня и на охапку трав, собранных в придорожных канавах.
— Ну, ты нашел то, что хотел? Можно посмотреть?
— Нельзя! Я тебе больше не доверяю.
Мы заспорили. Я рассердился ещё больше и в конце концов заявил:
— Ни тебе не верю, ни этому дому! Пошли со мной в гостиницу. Если через два дня все будет по-прежнему в порядке, мы начнем делать золото, а иначе я с тобой никакого дела иметь не желаю.
Он возражал, спорил, злился, но я оставался тверд как алмаз. Наконец, все ещё протестуя, мэр отправился со мной в гостиницу. Когда мы туда вошли, я взглянул на хозяина, и он слегка кивнул.
Придется мне задержаться в пути, но ненадолго. Мне нужно, чтобы этот старый хрыч не заходил к себе домой два дня, ну, может быть, чуть дольше.
— Ты дом-то запер?
— Конечно! Кругом полно ворья… — Он показал на убогого вида посетителей, к которым владелец гостиницы относился, видимо, с терпимостью. — Вот такого, как эти.
— Ну, если они сидят здесь, то обворовать твой дом не могут.
— Дай им только случай — все разворуют.
— А мед у тебя вкусный был, — заметил я. — Ты что, держишь пчел?
— Они держат, а что у них есть, то мое. Это часть того, что с них причитается.
— И ты посылаешь то, что с них причитается, владельцу поместья?
Мэр подозрительно взглянул на меня:
— Посылаю…
— Ты забрал у них мед; ну, а если они соберут еще, ты и это заберешь?
Он хихикнул:
— Это же невозможно! Если они смогут добыть мед в такое время года, пусть берут его себе и продают на ярмарке, коли пожелают…
Следующий день прошел совсем уж без толку, ибо мэр был узколобый, фанатичный, больной от жадности человек, думающий только о том, как выжать побольше из крестьян… и, несомненно, как ограбить своего господина. Несмотря на его беспокойство, я удерживал его в гостинице или же в полях, так, чтобы крестьяне все время были у него на виду.
— За ними надо наблюдать как следует, — настаивал я, — глаз да глаз. Они могут украсть что-нибудь, чего ты, в свою очередь, украсть не сможешь.
— Это ещё как? — он уставился на меня острыми глазками.
— Я имел в виду, что они могут украсть столько, сколько, по их мнению, они заработали, — ответил я.
Крестьяне ничего не крали, потому что мы внимательно за ними наблюдали, а я, человек любопытный, сделал и ещё кое-какие наблюдения. Дела, видно, идут как надо.
За столом в гостинице я сказал:
— Ну, сегодня эти люди ничего не крали. Ты согласен? Они ведь не уходили с полей?
— Не крали! — самодовольная рожа паршивца сияла от удовлетворения.
— Будь свидетелем, — сказал я хозяину, — мэр утверждает, что крестьяне ничего не украли, что они не уходили с поля.
Трактирщик был озадачен, а мэр глядел подозрительно. А я, склонный по временам ко злу и к потворству своим прихотям, изрядно всем этим развлекался.
— Ну, а золото? Когда мы начнем делать золото?
— Скоро, — сказал я, — понимаешь, мне надо было убедиться, что крестьяне заняты работой и не подсматривают за нами. Такое дело, как наше, надобно совершать в тайне.
Было уже темно, когда мэр на второй день возвратился к себе домой, а я остался в гостинце, довольный собой и неподражаемыми обычаями природы.
Пришел усталый Жак в сопровождении Поля.
— Вина! Кувшин вина для моих друзей, торговцев медом!
— Это злая шутка. Откуда у нас мед для торговли?
— Завтра, — сказал я, — загляните в свои ульи. Вы найдете их полными меда.
Они не назвали меня лжецом, потому что вино стояло на столе и была заказана ещё одна баранья нога. На этот раз я отрезал каждому из них по куску и ещё по толстому ломтю для тех, кто остался дома.
— Угощайтесь! А когда завтра заглянете в свои ульи… Ну, вы должны быть воистину недоверчивыми людьми, если решите, что у вас нет меда.
Снаружи вдруг раздался страшный шум, и в гостиницу ворвался мэр в сопровождении двух стражников.
— Хватайте их! — показал он на Жака и Поля. — Это воры! Они украли мой мед!
— Стой! — я поднял руку и выпрямился, показав, что ростом выше любого из стражников. — Твой мед пропал?
— Весь пропал! До последней капли!
— Однако же мы наблюдали за крестьянами целых два дня. Разве ты не сказал сегодня, что они ничего не крали? Разве они покидали поле? Я тоже следил внимательно и видел, что крестьяне оставляли работу и уходили домой не раньше ночи.
— Он говорил, что они ничего не крали, — вмешался хозяин, — что даже не уходили с поля.
Стражники смотрели то на меня, то на мэра, не знавшего, что сказать.
Перегнувшись через стол и состроив самую серьезную мину, я заявил:
— Это заговор с целью обмана господина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154