Пропустите нас без боя и делайте после этого, что хотите. Можете хоть снова воевать с русами против империи. Только не губи напрасно из-за своего упрямства сынов Одина сейчас! Боги никогда не простят этого!За спиной Фулнера звякнуло оружие, неподвижные доселе шеренги передней манипулы колыхнулись, медленно двинулись по дороге навстречу рядам русичей и викингов.— Смотри, Индульф, мы идем! — прокричал Фулнер. — Если ты и викинги хотите жить — уступите нам путь без боя. Помните: одна пущенная в нас стрела, один удар копьем или секирой — и мы уничтожим вас всех до единого. Я все сказал, сотник, теперь дело за тобой. Будь благоразумен!Фулнер соскочил с вала мертвых тел, отшвырнул в сторону факел. Быстро зашагал навстречу приближавшимся легионерам.Индульф проводил его взглядом, тронул за локоть находившегося рядом с ним полоцкого сотника Брячеслава.— Рус, надобно поговорить. Сойдем с дороги.Брячеслав молча последовал за викингом. Они остановились сбоку от дороги у ствола дерева.— Слышал, что сказал Фулнер? — спросил Индульф, опираясь на длинную рукоять огромной, забрызганной кровью секиры.— Я слышал все.— Тогда знай: ни один викинг не поднимет сейчас оружия против ромеев. Мы вновь станем воинами после того, как они пройдут мимо и покинут ущелье.Брячеслав с удивлением взглянул на варяга.— Индульф, неужто ты настолько испугался ромеев, что от страха забыл о чести воина? И даже решил нарушить клятву, данную Одину и конунгу Игорю?— Я никого и ничего не боюсь, кроме гнева богов, — высокомерно ответил Индульф. — Я готов сразиться один против десятка врагов, однако должен быть уверен, что в этом есть смысл. Сейчас его нет, мы все умрем бесцельно. Ромеи пойдут дальше, а наши смерти не принесут ярлам Бразду и Любену никакой пользы.— Польза будет! Мы задержим ромеев в ущелье, и за это время к нам подоспеет подмога. Уверен, воевода Бразд уже послал ее.— На нас идут все запертые в ущелье легионеры, никакая помощь ярла Бразда не остановит их. Ромеи хотят вернуться туда, откуда пришли. Зачем мешать им? Их отряду все равно не пробиться к морю! Не сегодня так завтра мы обязательно уничтожим их!— Индульф, мы оставлены здесь не для того, чтобы беспрепятственно пропустить ворога. Я не изменю долгу воина!— Рус, у тебя осталось четыре десятка дружинников, у меня — около сотни викингов. Мы и наши воины сделали все, что могли. Если в нашей с тобой власти сохранить их жизни от бесцельной смерти — свершим это!— Русичи не покупают жизнь ценой бесчестья!Брячеслав, считая разговор оконченным, хотел возвратиться на дорогу, однако Индульф, перехватив рукоять секиры двумя руками, прижал ею шею сотника к стволу дерева.— Нет рус, ромеи без помех пройдут по дороге, и никто не тронет их даже пальцем. Смотри, что происходит, и, как сказал на прощание Фулнер, будь тоже благоразумен.Индульф слегка ослабил нажим на рукоять секиры. Брячеслав повернул голову к дороге и увидел, что его дружинники окружены плотным кольцом викингов, наставивших на них копья. В руках русичей тоже сверкали мечи, их копья и булавы были изготовлены к бою. Тесно сдвинув щиты, они стояли за ними плечом к плечу, их глаза были обращены к своему сотнику. Сейчас все зависело от Индульфа и Брячеслава: одно их неосторожное слово или движение — и между союзниками разгорится ожесточенная схватка. Выиграют же от нее только надвигавшиеся в боевом строю византийцы.Брячеслав отвернулся от дороги, посмотрел в глаза Индульфа.— Варяг, я и мои воины уходим отсюда. Оставайся один и делай, что желаешь. 9 Выслушав рассказ взволнованного Брячеслава и оставшись у костра вдвоем с Браздом, Любен со злостью переломил толстую ветку, швырнул ее в огонь.— Обхитрили нас ромеи, воевода. Даже не пропусти их варяги без боя, они все равно вырвались бы из ловушки. Кто мог подумать, что Иоанн ударит всеми силами в сторону, откуда только что прибыл? Все время спешил к морю и вдруг попятился назад.Лицо русича осталось невозмутимым.— Сами совершили ошибку, сами ее исправим. Скажи, Любен, хорошо ли ты знаешь дорогу, на которую свернули ромеи?— Только в этом году я проскакал по ней из конца в конец не один десяток раз. Вначале она ведет в разрушенное камнепадом селение, затем упирается в старую смолокурню на Зеленой горе. Стратигу не суждено далеко от нас уйти.— Куда ромеи могут двинуться с Зеленой горы?— На ней имеются, помимо дороги, три тропы. Две ведут к морю, одна к заброшенному зимнему пастбищу. Мы перекроем все четыре спуска с горы, и ромеи снова окажутся в западне. Однако теперь мы не позволим перехитрить себя.Бразд поправил концом копья горевшее в костре полено, раздумчиво, с остановками заговорил:— Перекрыть дорогу и тропы легче всего, но что делать дальше? Брать гору приступом? Однако ромеев столько же, сколько сейчас нас, а один воин в обороне за рвом и завалом стоит трех наступающих. Укрывшись на горе и надеясь на помощь спафария Василия, недруги учинят нам жесточайшее сопротивление, их уничтожение будет стоить большой крови. Брать ромеев измором? У них сотни лошадей, походные вьюки с мукой и крупой, они могут пребывать в осаде хоть до зимы, а нам еще следует помочь главному воеводе Асмусу в битве против спафария. Нет, Любен, отряд стратига надобно разгромить иначе, причем вовсе не на Зеленой горе.— Но где и как?Бразд с лукавинкой взглянул на Любена.— Ответь, кто сильнее: матерый волкодав или слабый котенок?Удивленный болгарин едва не уронил в огонь кинжал, на котором жарил кусок мяса.— Конечно, волкодав. Но при чем здесь он и котенок?— Правильно, воевода, волкодав в сто крат сильнее котенка, — согласился Бразд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61