— За мной, сотник. Князь Данило ждет нас.
2
Опустив на колени манускрипт, Адомас медленно окинул взглядом представшего перед ним слугу. Усталое, осунувшееся лицо, исцарапанные ветвями деревьев руки, покрытые слоем пыли сапоги. Было видно, что ему пришлось проделать длинный и нелегкий путь, прежде чем предстать перед боярином. Это был один из слуг, которых он посылал к воеводе Богдану с приказанием следить за московскими лазутчиками. Неужто в сообщении русского воеводы что-то оказалось правдой?
— Слушаю тебя, Казимир.
Прибывший входил в число тех немногих близких слуг, которым боярин доверял свои самые тайные и опасные дела. Хорошо знавший привычки господина, Казимир был немногословен.
Воевода Богдан сделал все, что обещал. Будучи единственным и полновластным распорядителем внутренней жизни княжеской усадьбы, он выдал присланных литовских соглядатаев за новых княжеских дворовых, избавив их от неизбежных в таких случаях расспросов. Лично Казимир, приглянувшийся воеводе своей сметкой, был направлен к челядникам, которые обслуживали московитов. Когда двоим из них пришло время покидать усадьбу князя Данилы, воевода назначил Казимира им в провожатые. Хорошо известными ему звериными тропами он провел московитов в Черное урочище. Но когда те отпустили его, пошел не обратно в усадьбу, а за ними. Так незваным гостем он попал в тайный лесной лагерь московитов.
— Я родился и вырос в этих местах, знаю здесь каждый камень и куст. Поэтому змеей прополз мимо секретов московитов и очутился на краю большой поляны. Посреди нее горел костер, вокруг сидело несколько человек Но я узнал только одного, к которому подошли вновь прибывшие. Я вначале не поверил собственным глазам и даже ущипнул себя — не сон ли вижу Потому что этим человеком был не кто иной, как боярин Боброк-Волынец.
Адомас вздрогнул так, что в стоявшем сбоку кресла канделябре заплясало пламя свечей.
— Врешь, холоп, — прошипел он, подавшись корпусом вперед. — Откуда тебе знать боярина Боброка?
— Господин, ты несколько раз посылал меня с тайными письмами в Москву. Там три или четыре раза я видел боярина Волынца и запомнил на всю жизнь. У меня, как у старого охотника, острый глаз, я чувствую живую тварь в темноте, как зверь. Для меня лес — родной дом, я смог бы узнать в нем боярина Боброка даже с закрытыми глазами по одному лишь дыханию, а на поляне он сидел от меня всего лишь в десятке шагов и был освещен ярким костром. Ошибиться я не мог никак — это был Дмитрий Боброк и никто другой. Верь мне, боярин.
Откинувшись на спинку кресла, Адомас старался унять охватившую его нервную дрожь.
— Дальше.
— Еще раньше по твоему велению, господин, наши люди обложили со всех сторон усадьбу князя Данилы. Высмотрев, что нужно, я потихоньку отполз от пристанища боярина Боброка и направился к ближайшей нашей засаде. Привел часть ее людей с собой к поляне, приказал тайно следить за московитами и лишь после этого прискакал к тебе. Скажи, что нам делать дальше.
Хороший слуга, что умело вышколенный пес. Выполнив приказ хозяина, он должен ждать нового. Однако давать следующую команду рано, поскольку самому хозяину еще не все ясно до конца. Адомас выпрямился в кресле, пристально глянул на Казимира и спросил:
— Что еще скажешь о московитах? Сколько их, каковы собой?
— На поляне их было человек тридцать. Но боярин Боброк осторожен и, конечно, расставил вокруг своего становища стражу. Думаю, всего их наберется душ пятьдесят. Все конны и оружны, в бронях или кольчугах, молодец к молодцу.
— Что приметил на поляне помимо московитов?
— Два воза. Стояли рядышком подле костра, и ходила вокруг них стража с копьями.
— Возы? — насторожился Адомас. — Что за возы? Откуда? С чем?
Казимир пожал плечами.
— Не знаю, господин. Возы как возы, такие почти в каждом хозяйстве имеются. Оба с поклажей, обшиты рядном и перевиты веревками. И кони из упряжек рядом пасутся.
Да, Казимир, не зря послали тебя к князю Даниле. Много ты рассказал интересного, есть над чем поломать голову. Но слугу, как хорошую собаку, нельзя баловать излишней лаской. И Адомас строго посмотрел на челядника.
— Говоришь, провожал в урочище двоих московитов? А как твои люди упустили третьего, что был с ними у князя Данилы?
Казимир сник, отвел глаза в сторону.
— Винюсь, боярин. Этот московит ускакал с княжьей полусотней, о которой говорил воевода. Вырвались они в полночь из ворот усадьбы и взяли сразу в полный намет. Пятьдесят с лишним мечей… От такой силы надобно держаться подальше и без крайней нужды не связываться. Двадцать верст мои люди за ним гнались и след держали, а в одной лесной низине утеряли его. А в чащобе ночью куда попало не сунешься: стрела или меч быстро прыти поубавят. Когда же рассвело и подошла подмога, беглецов и след простыл.
— Что сказал о вашей промашке воевода?
— Вместе с дружинниками был проводник, знающий дороги от Крыма до Карпат. Повели сей отряд княжий сотник Андрей и московит — верный человек Боброка — тоже сотник по имени Григорий. Но куда и зачем они отправились, воевода не ведает.
Полузакрыв глаза и вытянув руки вдоль широких подлокотников кресла, Адомас задумался. Значит, Боброк не на Руси, не с московским Дмитрием, а рядом, на русско-литовском порубежье, почти под боком у великокняжеского замка. Отчего он здесь, что ему надобно? Неужто его присутствие для князя Дмитрия сейчас важнее здесь, в Литве, нежели в самой Москве или на кордонах с южной степью, откуда надвигается на Русь Мамай? Что за люди с Боброком, что связывает их с князем Данилой? Что в тех обвязанных рядном возах, которые даже при Боброке окружает стража?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38