Это была Шарисса, дочь Дру Зери.
Баракас потянул на себя поводья, постепенно замедляя ход своего дрейка — чтобы не показаться чересчур любезным. Он мельком взглянул на Ригана, который широко раскрытыми глазами следил за каждым движением молодой женщины. Глава Тезерени уже довольно долго поощрял ухаживания своего старшего сына за единственным детищем своего соперника. Баракас высоко ценил занимаемое ею положение и ее способности к волшебству, но он знал, что сын смотрит на нее гораздо проще; впрочем, глава клана не мог бы отрицать, что она красива. Шарисса несколько изменилась со времени их появления здесь. Ее лицо округлилось, хотя скулы еще несколько выдавались. У нее, как и у других враадов, были светлые глаза, цветом походившие на аквамарины и делавшиеся ярче, когда она широко раскрывала их. Из-за изогнутых бровей ее взгляд казался вопросительным. На лице, казалось, всегда было выражение легкого веселья.
— Госпожа моя Шарисса, — обратился он к ней с легким поклоном.
Ее тонкие, изящные губы раздвинулись, придавая лицу (как догадывался Баракас) вынужденно любезное выражение. У него появилась непрошеная мысль: «Она не слишком любит Тезерени — за исключением нелюдимого Геррода». Баракас быстро отбросил любые дальнейшие мысли об этом сыне. Геррод выбрал собственную дорогу — замкнутую жизнь, отрицавшую все, чему Баракас учил свой народ. С точки зрения главы клана, они стали чужими друг другу.
— Господин мой Баракас. Лохиван. — Она улыбнулась им, поклонившись в ответ. Затем, после паузы, добавила: — Риган. Как поживаете?
— Прекрасно — лишь стоит увидеть тебя, — выпалил Риган.
Баракас был удивлен словами старшего сына почти в той же степени, что и Шарисса. Юная дочь Дру Зери слегка покраснела; она не ожидала от этого неуклюжего Тезерени такого откровенного комплимента. Глава клана сдержал улыбку. Было очевидно, что эту фразу Риган придумал сам. В кои-то веки его сын взял инициативу в свои руки.
— А как ваш отец? — спросил Баракас, чтобы прервать паузу, которая, на его взгляд, стала слишком затягиваться.
— Он чувствует себя хорошо, — ответила Шарисса с облегчением. При всех ее знаниях и умениях, поведение ее все еще отличалось детской открытостью. Отец держал ее вдали от большинства других враадов в течение первых двадцати лет ее жизни — а с той поры не прошло и других двадцати. Краткий срок для долгожителей-враадов.
— А его супруга?
— Мать также чувствует себя хорошо.
Баракас отметил про себя последнюю фразу. Госпожа Ариэла Зери не приходилась Шариссе матерью; она даже принадлежала не к враадам, а к эльфам из этого мира. Впрочем, дочь Дру никогда не знала свою родную мать и до такой степени привязалась к эльфийке, что ей казалось вполне естественным называть жену отца матерью. Баракас скрыл свое отвращение. Жена она Зери или нет, но эльфы были низшими существами. Среди враадов она оставалась чужой.
Он понял, что Шарисса ждет, чтобы он сказал что-то еще. Его встревожило, что он стал настолько рассеянным. Не в седых ли волосах, которые он недавно обнаружил у себя, или в морщинках в уголках глаз кроется причина?
— Госпожа моя Шарисса, вы знаете что-нибудь об этих существах, не так ли? — внезапно спросил Лохиван. Ему не пришлось уточнять, какие именно существа он имеет в виду. Все понимали, что речь идет о безликих.
Повелитель Тезерени взглянул на младшего сына, но сдержался.
— Кое-что знаю. — Ответ был осторожным. Подобно большинству враадов, она опасалась этой семьи из-за ее стремления главенствовать над другими. Баракасу очень хотелось убедить ее, что беспокоиться не о чем, что она уже заняла среди них достойное место. Такой жизненной энергии и магической силе не следовало пропадать впустую.
— Есть ли у них какая-то цель? Какой смысл во всем, что они делают? Они лишь пристально смотрят — если можно так выразиться, поскольку смотреть им нечем! Я думаю, что им что-то известно. Чтобы вот так в течение пятнадцати лет смотреть, должна быть какая-то цель! К тому же за последний год они стали досаждать больше!
Баракас заметил, что она заинтересовалась. Шариссу интересовало все, что касалось этого для нее нового мира.
— Вы это заметили? Последнее время они проявляют большую активность; мне тоже так показалось. Я не думаю, однако, что это представляет для нас какую-то опасность. Они заинтересованы в том, чтобы мы процветали.
«Заинтересованы ли?» — хотел спросить Баракас, но, как это бывало теперь нередко, придержал язык.
— А что твой отец? Дру работает с ними в их крепости. Ему, конечно же, известно больше.
Шарисса покачала головой, и ее прекрасные волосы рассыпались по плечам. Риган пытался держаться так, чтобы его симпатия к ней не проявлялась слишком откровенно. Но это ему всегда давалось с трудом.
— Отец всегда говорит, что это все равно что решать головоломку, в которой отсутствует больше половины составляющих. Каким-то образом они обучают его разным вещам, но он лишь позже понимает, чему же именно. — Она улыбнулась Лохивану, похоже, на мгновение забыв, что он — Тезерени. — Это его сильно нервирует.
— Могу себе представить.
Эти двое беседовали между собой с такой непринужденностью, что встревожили Баракаса. Глава клана был воистину отцом своему народу и за несколько столетий вырастил не меньше пятнадцати сыновей и несколько дочерей… вероятно, тех, о ком он позабыл, было намного больше. Из тех, кого он признал, двое самых умных принесли ему горькое разочарование. Рендел предал клан, пытаясь найти собственный путь в Драконье царство. Он умер из-за своей собственной глупости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116