Тома поднялся на ноги последним. Он быстро оценил обстановку, взглянул на неподвижного Кейба, потом на Гвен, приготовившуюся дать бой Ледяному, и переключил внимание на своего отца. Есть время сражаться и время отступать. Учитывая неспособность отца к сопротивлению, Тома решил, что с его стороны благоразумней всего как можно скорее убраться отсюда. Если ему удастся укрыть Императора в безопасности, он сумеет восстановить естественный порядок вещей среди уцелевших.Свирепый подзатыльник подбросил его в воздух. Тома упал на колени. Над ухом у него Хейден произнес:— Так как, судя по всему, ты считаешь свой альянс с Бедламами разорванным, я не вижу причин не получить с тебя старый должок. На мой вкус, ты ничем не лучше Ледяного Дракона, а кое-чем даже хуже.Тома искоса взглянул на него налитыми кровью глазами. Хейден побледнел, но не сдвинулся с места.— Сидеть бы тебе на дереве, травоядное, — прошипел дракон. Он взмахнул рукой, и Хейдена окружило облако мягких, липких пузырей. Эльф попытался проткнуть два-три ближайших, но они не лопались, все гуще сбиваясь вокруг него в стайку.Огненный пару секунд полюбовался эльфом, пытающимся с помощью острого ножа проложить себе путь, рассмеялся и повернулся к отцу.
Нож.Нож из коллекции Зеленого Дракона; сам Натан закопал его в лесу после трагедии Бесплодных Земель, а Зеленый нашел. Если не знать его назначения, можно решить, что это просто еще одна необычная штуковина, оставшаяся от ушедших рас. Те, кто достаточно хорошо изучил искателей, знали, что крылатые волшебники не создали ни единого заклинания, не позаботившись о противодействующем. Нож был фокусом противодействующего заклинания, и одновременное использование любого другого оружия вызвало жуткие побочные эффекты. Так возникла кровожадная растительность, питавшая особое пристрастие к крови и плоти представителей клана Бурого Дракона.Натан не смог заставить себя уничтожить этот нож. И не потому, что предвидел повторение трагедии, просто сам он был любителем древности и истинным коллекционером. Простительная слабость, оказавшаяся очень кстати.Кейб все это понимал. Понимал — и принимал как данность, даже то, что должен умереть, спасая Драконье царство.Но тогда почему он до сих пор жив?Правда, при взгляде на него согласиться с этим утверждением было трудно. Он постарел лет на тридцать, страшно похудел и чувствовал себя слабым, как новорожденный котенок. И все же он был жив.Но он победил! Как?Как?Клинок искателей лежал на полу около него, на нем не было ни единой капли крови. Кейб медленно приложил руку к груди, с ужасом приготовившись нащупать зияющую рану. Рана должна быть ужасной…Но ее не было вовсе. Ни раны, ни крови, ни даже пореза на сорочке — хотя Кейб чувствовал: что-то вырезали из него заживо… Только теперь он понял, что борьба еще далека от завершения. Земля задрожала у него под ногами, Кейб огляделся и увидел Гвен, отчаянно сражающуюся с Ледяным Драконом.Дюжина сверкающих голубых колец опоясала Короля-Дракона. Кольца сжимались, но какая-то сила отталкивала их назад. Дракон подул на них, и под его дыханием кольца таяли, одно за другим, и исчезали. Лицо Гвен было белым, как снег.Кейб встал, подобрал нож и побрел ко рву, где находилась белая тварь, гнусное воплощение захватнической идеи Лорда Северных Пустошей. С трудом переставляя ноги, он брел, чтобы в конце концов выполнить свое предназначение.Последний уцелевший ледяной слуга еще слонялся по пещере, и Кейб приготовился защищаться ножом, как сумеет. Но отвратительное существо сделало еще шаг и рассыпалось на куски. Кейб почувствовал чье-то могучее прикосновение и понял, что тварь во рву продолжает искать жертву для утоления своего голода.С трудом он нашел в себе силы оттолкнуть, отбросить чужую жадную мысль. «Королева» Ледяного Дракона, освободившись от сдерживавшей ее раньше железной воли, утоляла свой голод даже той ничтожной энергией, которая поддерживала живых мертвецов. Отчаяние жадной твари привело Кейба в восторг: это означало, что доугих источников энергии у нее не осталось.Собравшись с силами, Кейб повернулся к Ледяному Дракону и закричал:— Король-Дракон! Повелитель Северных Пустошей! Ты не забыл обо мне? Или тебя так страшит имя Бедлам?— Бедлам… — Чудовище произнесло его имя тихо, спокойно, но, прежде чем последние кольца растаяли, Ледяной Дракон резко повернулся, забыв о запыхавшейся Гвен.— Бедлам? Неужели ты никогда не перестанешь беспокоить меня?Огромный костлявый дракон пригнулся, приближаясь к нему, морозный дым вылетал из его ноздрей большими упругими облачками. Теперь Кейб был для него просто мертвец, ухитрившийся восстать из мертвых, — и не надолго. Не угроза, а счастливая возможность поквитаться за крушение самых сокровенных надежд.Но так было до того момента, когда Ледяной Дракон приблизился ко рву и понял, что страсть, жившая здесь, больше, чем пожирающая его ненависть. Кейб попятился; дракон неодобрительно покачал головой и с привычной уверенностью обратился к своей «королеве». Его уверенность начала таять, превращаясь в неуверенность, а затем в отчаяние. Король-Дракон начал извиваться, безуспешно пытаясь подавить чужой разум, обуреваемый хорошо понятной ему страстью.— Не-е-ет! — сердито прошипел Ледяной Дракон. — Не сейчас-с! Я еще не сквиталс-ся с-с отродьем Бедлама! Параз-зиты еще не вымыты из Драконьего царства!Длинный хвост судорожно подергивался и метался, доставая до потолка пещеры, так что спрятаться было некуда. Гвен ухитрилась укрыться за прочным выступом, но Кейб не мог сказать, насколько повезло остальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90