Затем с торжеством откинула голову.– Ну вот, – сказала она, – я уже совершила грех, коснувшись мужчины. Теперь, когда придет твое время, у тебя не будет причины отказаться от меня.– Когда я буду уверен, что ты готова, – заверил ее Римо, – меня не смогут остановить никакие причины. Но сначала – дело.Дело означало для Римо две вещи: освободить девушек из белого дома за железными воротами и узнать, что случилось с Липпинкоттом.Принцесса Саффа ни о том, ни о другом не имела представления, но высказала предположение, что если это связано с чем-то плохим, то, вероятно, тут замешан генерал Ободе.– В лагере Ободе у нас есть друг, – сказала она. – Наверное, он сможет тебе помочь.– Как его зовут?– Он твой земляк. Его фамилия – Батлер, – ответила принцесса. Глава десятая В американских кругах, интересующихся делами четырехсот богатейших семей страны, было известно, что если Форсайты и Батлеры разговаривают только со своими родственниками – Липпинкоттами, то Липпинкотты беседуют только с Господом Богом или теми, кто занимает равную с Господом ступеньку на социальной лестнице.Поэтому, естественно, когда волны вынесли на берег в нескольких милях от Норфолка, штат Вирджиния, тело девушки, побитое и изодранное о прибрежные камни, то сообщения об этом заняли первые полосы всех газет, поскольку девушка была опознана как Хиллари Батлер. Опознана она была по бело-голубому платью и гравированному браслету на руке.Семья Батлеров, как обычно поступают такие семьи, застегнула роток на все пуговицы и отказалась поделиться с прессой своими соображениями о том, каким образом их дочь, которая должна была вскоре выйти замуж, ухитрилась вдруг оказаться мертвой в океане.Хотя Батлерам это и претило, но, поскольку это было частью обычной процедуры, они вынуждены были согласиться на вскрытие тела.Днем Клайду Батлеру позвонил врач-паталогоанатом графства.– Господин Батлер, – сказал он, – мне необходимо с вами встретиться.Батлер неохотно согласился и назначил встречу в частном медицинском кабинете врача, решив, что там его приезд не будет столь заметен, как если бы он приехал в здание администрации графства.Одетый, несмотря на жаркую, не по сезону, погоду, в тяжелый темный в тонкую полоску костюм, Батлер сидел напротив врача, отделенный от него покрытым рыжеватыми пятнами металлическим столом.– Полагаю, – сказал Батлер, – речь пойдет о моей бедной дочери. Послушайте, разве нам мало досталось, чтобы…– Сэр, об этом и пойдет речь, – прервал его врач. – Это тело не вашей дочери.На некоторое время Батлер потерял дар речи. Наконец он сказал:– Повторите!– Никакого сомнения. Девушка, труп которой выбросило на берег, – не ваша дочь.– Вы уверены?– Да, сэр. При вскрытии я обнаружил, что у найденной на берегу девушки был сифилис. Тогда я осторожно просмотрел медицинские карточки членов вашей семьи у вашего врача-терапевта и у вашего дантиста. Учитывая состояние тела, работа эта была нелегкая, но сейчас я могу без тени сомнения утверждать, что молодая женщина в морге – не ваша дочь.Батлер поморщился оттого, что ему показалось излишне детализированным описанием. Задумавшись лишь на секунду, он спросил:– Вы кому-нибудь еще говорили об этом?– Абсолютно никому. Я решил сообщить это прежде всего вам. Не знаю, была ли ваша дочь знакома с этой девушкой, или ее исчезновение каким-то образом связано со смертью этой девушки, или тут что-то еще. Думаю, вам следует знать, что эта девушка не утонула. Она была мертва уже до того, как оказалась в воде. В общем, прежде чем объявлять об этом, я решил дать вам возможность подумать над всем этим.– Вы очень хорошо поступили, – сказал Батлер. – Я высоко ценю вашу предусмотрительность. Хотел бы попросить вас еще об одном одолжении, если вы, конечно, не возражаете.– Если смогу, пожалуйста.– Дайте мне час. Потом я вернусь, и мы решим, что дальше делать и говорить.– Хорошо, господин Батлер. Но не больше часа. Мы оба понимаем, что я обязан придерживаться установленных правил.– Я понимаю, доктор. Только час.Батлер вышел из кабинета врача. Примерно в середине следующего квартала был банк, контрольным пакетом акций которого владела семья Батлеров. Он вошел, коротко переговорил с его президентом, и через пять минут, как он и просил, удобно устроился в отдельном кабинете с телефоном, получив заверение, что его никто не побеспокоит.Батлер понимал: проблема была щекотливая. Сначала он подумал о похищении и выкупе. Но зачем похитителям понадобилось одевать на кого-то платье и драгоценности Хиллари и представлять дело так, будто она утонула? Нет. Только не похищение. А что если сама Хиллари была как-то связана со всем этим? Он не имел понятия, как решать такие проблемы, не знал ничего и о полицейских процедурах. В связи с родством Батлеров и Липпинкоттов возникала, к тому же, проблема огласки.Когда у детей возникают проблемы, они идут к своим отцам. Батлер отправился к главе семейства Липпинкоттов и всех его ветвей – к Лоренсу Батлеру Липпинкотту.Спокойно в нескольких словах он по телефону рассказал Липпинкотту о том, что случилось. Липпинкотт без тени эмоций в голосе записал его телефон и велел оставаться на месте – ждать ответного звонка.Лоренс Батлер Липпинкотт позвонил в Сенат. Оттуда позвонили в Белый Дом. Из Белого Дома по особому каналу – в санаторий Фолкрофт в Рай, штат Нью-Йорк. Были обсуждены все проблемы, рассмотрены все варианты, приняты решения.По той же цепочке прозвенели звонки в обратном направлении, последний из них раздался в банковском кабинете с кондиционером, где сидел Батлер.– Да, – сказал он.– Это Лори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48