Фолкрофт”, а Мастер Синанджу тем временем прилаживал заряженный магазин к старому пулемету Томпсона.Когда раздался долгожданный стук в дверь, Чиун мило поинтересовался:— Кто там?— Это я, Римо.— Входи, Римо, — позвал Чиун ученика и, когда дверь открылась, начал стрелять из пулемета. Пулемет затрещал, как пишущая машинка, подсоединенная к мощным колонкам усилителя.Увидев несущийся прямо на него поток пуль, Римо отскочил в сторону. От соснового пола, прямо у него под ногами, начали отлетать щепки.— Чиун! Что ты делаешь? — заорал Римо. Пули следовали за ним по пятам.Римо на полном ходу врезался в стену и зигзагами побежал вверх. Место сосновых щепок заняли кирпичные крошки, которые стали отлетать уже не от пола, а от стены. Римо побежал по потолку вниз головой. Когда он добежал до противоположной стены, магазин опустел.Римо врезался в противоположную стену, на полпути вниз слегка споткнулся и чуть не упал. Но кое-как восстановил равновесие, сбежал со стены и мягко приземлился.Лицо его было искажено яростью.— Ты что, убить меня хотел?!— Для человека, забывшего Синанджу, ты довольно неплохо взошел на дракона, — невозмутимо заметил Чиун.— Ох, — вздохнул Римо, глядя на изрешеченный пулями потолок.В зал заглянуло бледное лицо, принадлежащее Харолду В. Смиту.— Теперь безопасно? — поинтересовалось лицо, ни к кому конкретно не обращаясь.— Заходите, Смитти. Я как раз собирался сообщить новость Чиуну.— Какую новость? — насторожился Чиун.— К Римо вернулась память, — пояснил Смит.— Я это уже доказал, — заметил Чиун и отложил в сторону пулемет.— Это случилось сегодня утром, — поведал Римо и щелкнул пальцами. — Вот так: раз — и я все вспомнил. — Выражение лица при этом у него было самое невинное.— Так просто? — недоверчиво спросил Чиун.— Смит говорит, что, может быть, это временно.Чиун подошел к Римо и пристально вгляделся в его лицо.— А ты абсолютно уверен, что помнишь все?— Все, — подтвердил Римо.— Это хорошо, — заметил Чиун и взял Римо за локоть.Римо взвыл от боли и согнулся пополам. Чиун ухватил Римо за мочку уха. Изящные пальцы с длинными ногтями сильно сжали ухо. Римо завыл еще громче.— Это тебе за то, что ты исчез, не испросив моего разрешения, — пропел Чиун.— О-о-о-о-о!— Это за то, что из-за тебя было нарушено мое нерушимое слово, данное Императору.Римо грохнулся на колени.— У-у-у-у-у! Пожалуйста, папочка, не надо!— А это за то, что ты назвал меня косоглазым.— Я вовсе не имел в виду...— А в качестве наказания отныне и впредь в твои обязанности вменяется уход за моим верным элефантом. Ты будешь чистить его два раза в день. Но сначала ты искупишь все то зло, которое совершил, тем, что проведешь неделю на крыше “Фолкрофта” — без пищи и воды, открыв грудь воздействию жестоких стихий... Впрочем, менее жестоких, чем ты сам.— О, Мастер Синанджу! — в отчаянии взмолился Смит. — Мне кажется, не стоит обвинять Римо во всех этих грехах.— Не стоит обвинять Римо?! — возопил Чиун. — А кого же тогда обвинять, если не Римо? Или вы один из тех американцев, которые утверждают, что если дети ведут себя плохо, то вся вина ложится на родителей?— Не совсем так, — ответил Смит. — Дело в том, что Римо не может нести ответственность за свои действия. У него было помутнение памяти.— Ах, вот как! — с важным видом воскликнул Чиун и отпустил Римо. Римо принялся потирать ухо. — Мутная память. Но остается вопрос: когда у него помутнела память — до того, как он покинул эти берега, или после?— Я не помню, — поспешил заявить Римо.— И я ему верю, — поддакнул Смит.— Тьфу! — в сердцах сплюнул Чиун. — Я полагаю, вы верите и в эту сказочку про то, как он проснулся сегодня утром и все сразу вспомнил?— Это вполне правдоподобно.— И кроме того, — сказал в свое оправдание Римо, — всем стало лучше от того, что я сделал. Вьетнамцы хотели всех собак навешать на нас, а я им ответил тем же.— Я разговаривал по телефону с президентом, — сообщил Смит. — Военнопленных и детей американских солдат допросили. По их словам получается, что их освободил пожилой вьетнамец, который привел их к американской подводной лодке. Римо они знают только в лицо, но не по имени. И военнопленные полагают, что это тоже какой-то пропавший без вести американский военнослужащий, которого перевели в этот лагерь незадолго до побега. Конечно, вьетнамские дети американских солдат знают больше, но они согласились забыть о той роли, которую Римо сыграл в их освобождении, и — просто в качестве меры предосторожности — они поклялись никогда не появляться на экране в шоу Копры Инисфри. Нам очень повезло, что Римо попал во Вьетнам, воспользовавшись чужим паспортом. Так теперь все в истории и останется.Чиун сказал свое веское слово:— Есть одна маленькая просьба, о Император! Когда историки будут писать отчет об этом событии, можно назвать меня корейцем, как оно и есть на самом деле, а не вьетнамцем?— Простите, но это разрушит всю нашу легенду.— Тогда я просил бы вас проследить за тем, чтобы обо мне вообще не упоминали, — огорченно произнес Чиун и вышел из зала, не в силах скрыть раздражения.— А как насчет капитуляции? — спросил Римо, когда за Чиуном закрылась дверь.— Я обсудил с президентом и этот вопрос. Боюсь, что это бесполезная бумага, — ответил Смит, доставая из кармана смятые листки и передавая их Римо.— Даже когда мы победили, нам не дают возможности воспользоваться плодами нашей победы, так? — заметил Римо.Смит откашлялся.— Думаю, вам приятно будет узнать, что Янгблад был похоронен на Арлингтонском мемориальном кладбище со всеми подобающими почестями.— Он заслуживал лучшего. Он заслуживал права жить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66