Но это память специфическая, а вот с памятью вообще у нее что-то случилось – Лизавета никак не могла вспомнить, помирились они вчера с Сергеем или нет. Его длинный рассказ о приключениях хакера в банковских сетях она не забыла, а что было дальше? Картинка с пламенными поцелуями всплыла в памяти не сразу. Лизавета посмотрела на правую руку, ту, в которой держала телефонную трубку. На безымянном пальце – кольцо. Уж его-то она точно не надевала в здравом уме и твердой памяти.
Давыдов проснулся раньше нее, но заговорил, только когда Лизавета положила трубку.
– Кто это?
Лизавета посмотрела на вытянувшегося рядом Сергея:
– Ты, оказывается, спал, а обещал исключительно баюкать и помогать в трудную минуту. Это что за самодеятельность? – Она коснулась кольца.
– Все мы лгуны, хвастунишки и нахалы, ты разве не знала? – хихикнул Сергей и моментально посерьезнел. Мгновенные перепады настроения были неотъемлемой частью его обаяния. – Так кто это звонил?
– Некий доброхот. Вернее, доброхотка. Посоветовала сходить на работу.
– Тогда я пошел варить кофе…
– Погоди, я вовсе не уверена, что последую совету анонима.
– А еще притворялась добросовестной труженицей, комсомолкой и ударницей.
– Сегодня не тот случай. И вообще, если очень срочно – вызвонят по пейджеру.
– Хорошо, тогда я готов годить до потери чувств. – Сергей потянулся, чтобы обнять ее.
– Так мы не договаривались, – пробормотала Лизавета, снова проваливаясь в сон.
Выспаться все равно не удалось. Их разбудил странный грохот. Так, только гораздо тише, грохочут сосульки, падающие в водосточную трубу. Но все сосульки давно попадали, на дворе стоял апрель, да и не водится в Петербурге сосулек весом в тонну, которые, падая, крушат стены. А стена, возле которой стояла тахта, дрогнула ощутимо. Сергей вылетел из кровати так, словно всю жизнь учился на ниндзя.
– Что это?
– Понятия не имею. – Лизавета хоть и осталась лежать, но проснулась окончательно и бесповоротно.
– Вроде на лестнице… – Сергей прислушивался к тишине, казавшейся после звуковой атаки гробовой, хотя Надеждинскую трудно назвать тихой улицей. – Пойду проверю.
– Погоди. – Лизавета оглядывалась в поисках халата. Куда его забросил лукавый компьютерщик, нацепивший вчера овечью шкуру и воспользовавшийся тем, что она смертельно устала? Ага, кинул на пол. Извиваясь змеей, придерживая у груди край одеяла, она стала тянуться к халату. Сергей хмыкнул и пошел в прихожую.
– Постой. – Лизавета догнала его только на лестнице, точнее, там, где совсем недавно была лестница. Теперь на месте выщербленных ступенек образовался провал, пустота, дыра с острыми краями. На месте выбитых стекол тоже были дыры, а самая страшная дыра – шахта лифта, от металлических дверей остались рожки да ножки.
– Дела, – присвистнул Сергей. – Тут война идет по правилам.
– А что, есть такие правила? – спросила Лизавета, прислушиваясь к вою милицейской сирены. – Впрочем, тебе виднее. По-моему, стражей порядка уже вызвали.
Она круто развернулась и шагнула к двери.
– Ты куда?
– Позвонить надо, в РУБОП.
– Решила сдать меня властям?
– Я тебя даже английским полицейским не сдала, а им я верю больше, чем нашим. Нет, я должна предупредить ребят, чтобы не искали тебя в этой дурацкой «Астории».

БУДЕТ ДЕНЬ, БУДЕТ И ПИЩА

Каждый оперативник должен начинать день с составления плана оперативно-розыскных мероприятий, а также всех прочих планов, в числе которых даже план идейно-воспитательной работы, – в это, как в пресвятую Троицу, верит милицейское начальство. Или делает вид, будто верит, потому что так удобнее. Есть план – есть что подшить к делу. А о том, что наши правоохранители шьют больше, чем все ателье города Петербурга, знают даже школьники. И чем обширнее план, тем больше страничек в деле, тем солиднее выглядит отчет о проделанной работе.
Планы, как правило, пишутся стандартные. Пропустить обязательный пункт типа опроса агентуры или обхода окрестных обывателей нельзя. Сочтут за нерадивого. Аргументы в пользу бедных не принимаются. Мероприятия должны идти своим чередом.
В деле «Тутти-Фрутти» они тоже шли своим чередом, несмотря на то что долгие беседы с обитателями домов, стоящих по соседству с мини-пекарней, сожрали уйму времени, а в результате были получены лишь два самых общих портрета подозрительных мужчин, которые, по словам одной семидесятилетней любительницы посидеть у окна, околачивались возле булочной последнюю неделю.
Оригинальные идеи лучше держать при себе. А Мите Сункову после «мозгового штурма» на квартире покойной хозяйки булочной пришла в голову именно нестандартная идея операции, или даже провокации, или, для особых пуристов, преступной акции. Потому что он решил негласно понаблюдать за одним уважаемым сотрудником их же уважаемого департамента.
По правилам, своими предположениями относительно сотрудника пресс-службы РУБОПа Туманова Дмитрий Сунков должен был поделиться со службой собственной безопасности, которая имела полномочия расследовать деятельность соратников, попавших под подозрение.
Но, во – первых, это долгая история. Во-вторых, попахивает стукачеством. А в третьих, он не только хотел разоблачить оборотня, но и надеялся, что оборотень выведет его на тех, кто сыпал яд и кто подставил под нож журналиста и Женьку Кадмиева. Поэтому невыспавшийся Митя, даже не проглотив кофе, приготовленный заботливой женой, принялся названивать знакомой из отдела обработки информации. Жена Люда даже ухом не повела, хотя явившийся под утро супруг свой первый в этот день телефонный разговор начал так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115