Руоповцы хотели предъявить кейс также брату погибшего или советнику, но ни того, ни другого найти не удалось. «Залегли на тюфяки…»
Бутурлину позвонили с Петровки. Из ДПЗ, где находился Туркмения.
Он ждал этого звонка:
— Ну?..
— Ничего не сказал…
— Черт!..
Комбинацию с линией поведения своего человека , сидевшего в камере ДПЗ вместе с Туркменией, они разрабатывали вместе.
—Туркмения уже готов был что-то передать… — Опер с Петровки был расстроен. — На кончике языка вертелось! В последнюю секунду замкнулся!
— Что делать? Приходится освобождать…
Бутурлин позвонил Савельеву:
— Где этот друг?
— Сейчас доставим. Ты сам-то его видел?
— Нет еще.
— Это Туманов. Афганец! И он же Жид.
— Нехорошо получилось…
— Я думаю, он у нас долго не задержится.
— Не удержим?
— Заберет МВД… Да! Тут еще небольшая неувязка: ребята, которых я посылал, с ним незнакомы. Ну и…
— Сильно?
— Как тебе сказать…
Через пару минут задержанный был в кабинете.
— Давно не виделись… — Бутурлин поднялся.
— Два года.
Афганец так и не справился с носовым кровотечением. Но это был пустяк по сравнению с тем, что выпало на долю его стороны в бандитской разборке — Нисана Арабова, Ковача, Мансура. То же угрожало и ему, если бы, сам того не ведая, его не спас на Пушке ментовский патруль.
— Вот сволочи, — искренне посочувствовал Бутурлин. — Я извиняюсь за них.
— Извинения — как спасибо. В стакан не нальешь.
— В таком виде тебя ни один следственный изолятор не примет… Хоть назад в Англию! Скажут: «В РУОПе избили!»
Туманов — с матовым лицом, маслеными глазами, вылитый афганец — держался насмешливо.
—В изолятор? Ты что, Бутурлин?
Он тянул время. Отставники-генералы МВД, ведавшие в Москве оружейным бизнесом, наверняка уже знали о его появлении.
Его бригада обеспечивала нормальное прохождение спортивного и охотничьего оружия, двигавшегося через Бельгию, Англию и Голландию. Так называемая русская мафия не посягала на роль крыши в международной торговле спортивным и охотничьим оружием.
В обмен Афганец мог рассчитывать на ответную поддержку.
—И все за то, что я попросил огоньку?
—Я расцениваю это как нападение на патрульную машину!
Бутурлин достал из стола зажигалку:
—«Дезерт-игл-толк»… «Орел пустыни». Супероружие. Личность твоя не установлена. Документов нет. Одни телефоны проституток… «Убить нельзя помиловать!»
Бутурлин знал, как поступит. Контакт с криминальными авторитетами был всегда продуктивен. Расширял оперативный кругозор. О многом можно было узнать из первых рук, высокое начальство никогда не упускало возможности такого общения. Поэтому в первую очередь следовало пресечь любую информацию об Афганце наверх.
— Давно у нас?
— Сегодня утром приехал.
— Как там, в Англии?
— Жить можно.
— Был сегодня в мотеле?
— Был.
— А фильтрация?
— Я ушел раньше…
Бутурлину позвонили, он лениво снял трубку. Потом так же неспешно ответил:
—Давай минут через двадцать…
Он опоздал. Информация прошла. Тумановым заинтересовались.
— Что у вас там за разборка была?
— Где?
— На Пушке.
— Ты понимаешь, Бутурлин, мне западло вот так с тобой об этом травить…
— Но ведь не зря же на патруль бросился? Кто-то тебя там доставал на Пушке… Верно? Я же не совсем кретин.
— Наоборот…
Михе он нравился. В Бутурлине чувствовался прироный ум, дремлющая до времени российская лень, талант… Он не держал сердца на тех, кого ловил и сажал!
—Мы поговорим, Бутурлин. Но сначала… Сам говоришь: «В КПЗ не примут…» Это отморозки. Психологи…
«Психологи…»
Выкристаллизовывалась цепочка: «Фонд психологической помощи. Промптов — начальник ее внутренней службы безопасности. В день гибели Шайбы ездил на шашлыки…»
Платок Михи был в крови.
—Сейчас сделаем…
Бутурлин отнесся к возможности откровенного разговора серьезно. Кликнул старшего опера. Тот мгновенно возник в дверях — рослый, в джинсе, в неслышных кроссовках.
—Покажи, где умыться. — Бутурлин кивнул на задержанного. — Полотенце, мыло… Чайком побалуй. Чтоб все путем…
Они вышли. Отсроченный звонок раздался, как и условились. Звонил полковник из разрешительной системы.
— Что за чудака вы там всем РУОПом изловили?
— Черт его знает! Документов нет. Фамилию не называет!
— Мне сейчас позвонил этот маразматик. Мокеич… Он, понимаешь ли, озабочен! Звонит по всем номерам…
Предчувствия оправдались. Известный в прошлом корифей Петровки, отставник, занявшийся прогоном охотничьего гладкоствольного и нарезного оружия, по своим каналам мог запросто поднять кого угодно. Хоть самого министра! Среди ночи… Деятели такого масштаба не беспокоили по пустякам. Особенно ночью. Отслеживалась связь: звонивший контролировал разрешения на торговлю оружием, другой с генеральским размахом торговал им.
— Что он хоть там натворил?
— Тут как посмотреть…
— Мокеичу звонили из Государственной думы, просили вмешаться. Тут задеты высшие интересы…
«Нашел дурака…»
— Сам понимаешь. Как бы не влететь в непонятное. Вообще-то смотри сам… Нужна тебе головная боль? А то — подписку ему в зубы. И чтобы в двадцать четыре часа вон из Белокаменной! Или отдай по территориальности…
— Так, наверное, и сделаем…
—В Сто восьмое отделение, что ли?
Бутурлин положил трубку. Поднялся к окну.
«Хрен вам! Из Сто восьмого вы его заберете и сразу в Антверпен или на историческую родину. Хотя какая историческая у вора в законе?»
День в Иерусалиме выдался особенно знойным. Как и все лето в целом. Синоптики не отмечали такой жары последние пятьдесят лет.
«Ирина, Хэлена-турс» перенесли часы работы на ночные и предрассветные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112