Доглядывал ли кто-то персонально за мной или обитатели дома задействовали сканирующие устройства в профилактических целях? Последнее было бы совсем неудивительно — элитное здание переполнено электронными средствами защиты…
Вскоре сигнал умолк.
Я не очень-то беспокоился: обычный нелинейный локатор не в состоянии выявить прослушку, ту, что на достаточно высоком техническом уровне…
Меня оставили в покое.
Еще минут через пятнадцать девушка закончила косметическую вечернюю процедуру, выключила телевизор, а затем и ночник. Я мог уезжать.
Мой путь домой пролегал по Ленинградке.
Вокруг все выглядело белым-бело, но белизна эта была обманчива. Метель только прикрыла жесткое ледяное покрытие, оставшееся от недавней оттепели. Ехать следовало осторожно.
Москва, несмотря на поздний час, не спала.
Мелькнула и осталась позади автостоянка, на которой девушка парковала по утрам свой чистенький бежевый «Пежо», прежде чем следовать дальше к месту работы или учебы…
До Химок я мог о многом подумать, но меня заклинило на статье из «Книжного обозрения», автор которой рассыпался в комплиментах известной писательской обойме.
Собственно, я сам тоже писал и потому не мог считаться беспристрастным.
Ко времени, когда я получил старшего лейтенанта, у меня уже было написано несколько рассказов и небольших повестей в стиле полицейской прозы. Один рассказ был даже опубликован в престижном и весьма читаемом издании — географическом и одновременно приключенческом журнале «Вокруг Света».
То, что он увидел свет именно в нем, объяснялось, в первую очередь, его названием — «Дело о снегопаде в Перу»…
ЗНОЙНЫЕ ДНИ СЕВЕРНОГО ЛЕТА
На самом деле события, описанные мною, происходили в нашем полушарии, точнее в Костроме. В основе повествования лежала действительная история, происшедшая со мной в самом начале службы. В рассказе было мало рассуждений, диалогов и много действия. Герой стрелял чаще, чем разговаривал…
Поздней ночью случайные прохожие жались к домам, чтобы не попасть под мою шальную пулю. В нескольких десятках метров впереди убегал неизвестный парень — один из тех, кого я преследовал…
Мы столкнулись случайно нос к носу в темном большом дворе. Их было пятеро, нас — двое: я и старший опер оба в гражданском. «Милиция! Документы…»
Один из них бросил мешок, который до этого вместе с напарником вынес из такси, и побежал. Трое других, как потом оказалось, были покупатели. Я на ходу пощупал брошенную ношу. В мешке лежало что-то мягкое, напоминавшее вещи. В те дни по городу шла эпидемия квартирных краж, похожих по способу совершения одна на другую, как две капли воды. Мы носились как ошалевшие и ничего не могли сделать. Квартирные воры были неуловимы…
На то, чтобы развязать мешок и посмотреть, что в нем, убегавший не оставил нам времени. Он был уже за перекрестком. Раздумывать было некогда. Старший опер остался с мешком и другими задержанными, я как более борзой бросился вдогонку…
«Стой! Стрелять буду!»
Куда там!..
Я неплохо бегал, но того, которого я преследовал, гнали страх и чувство опасности. Еще минуту-другую, и он бы скрылся из глаз…
«Стой!..»
Он и не подумал остановиться. Очень скоро мы были уже далеко, на другой улице. На бегу я достал «Макаров», дослал патрон в патронник.
— Стой! Стрелять буду…
«Господи! Неужели это был я тогда?!»
Как положено, первый мой выстрел был вверх. И второй тоже.
Никакого эффекта!
Мои выстрелы только прибавили ему скорости. Мы бежали все быстрее, но расстояние между нами почти не сокращалось. Больше того, я скоро почувствовал, что с каждым моим выстрелом начинает увеличиваться…
Несмотря на поздний час, народ еще не спал. Несколько припозднившихся прохожих… На лавочках у домов еще сидели люди. После первых же выстрелов их словно ветром сдуло.
Мы неслись словно стрелы, выпущенные из лука…
Я прицелился ему в ноги. Один за другим произвел два неточных выстрела. Стрелять на бегу — последнее дело.
Обойма заканчивалась. Вставлять новую уже поздно. Впереди справа темнела стройка. Он был уже рядом с ней.
«Сейчас уйдет!..»
Я прицелился на поражение…
Выстрел!
Он свернул в темноту стройки. Где-то недалеко я услышал, как под его ногами заскрепели доски, по которым он бежал…
«Все! Теперь ищи ветра в поле!..»
Я вернулся выбившийся из сил, опустошенный. Остальные участники событий оставались в том же дворе, на том же месте, где я их оставил. Молча смотрели на меня. Они слышали выстрелы…
— Ушел? — спросил старший опер.
Я кивнул.
— С лава Богу…
Пока я отсутствовал, он развязал мешок. Внутри находились копеечные отходы производства, которые двое работяг вынесли с территории фабрики «Ременная тесьма».
Сейчас уже не вспомнить всего, что я почувствовал.
Мне было двадцать шесть лет. Я всеми правдами и неправдами стремился в уголовный розыск. В Костроме у меня не было ни близких, ни девушки. Только уголовка… Я жил в милицейском общежитии, чтобы постоянно быть под рукой. Без меня не обходилась ни одна большая операция…
Что было бы, если бы моя пуля попала в цель?!
Страшно подумать…
Я сел на край тротуара. Сердце мелко кололо крохотными иголками, его словно опустили в стакан с «боржомом».
«Двадцать шесть лет дураку! Здоровый неумный лось. Бегу, стреляю, не зная куда…»
Несколько дней я ходил сам не свой…
В то лето в Костроме стоял небывалый для северных широт зной и была дикая влажность. В кабинетах было душно, словно в парилке. Мы ходили пропотевшие, жаркие и мечтали о прохладе, а в глаза мне все лезла лежавшая под стеклом на столе рядом с длинным списком номеров на рамах краденных велосипедов газетная вырезка — сообщение о снеге, выпавшем в эти дни в Южном полушарии…
Отсюда «Снегопад в Перу»…
Ночная езда много спокойнее дневной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87