Во всем доме Илья не встретил ни одной женской вещи.
– Сколько этим соснам? – Илья виделся с хозяином дачи довольно часто за последние дни, и в обоюдных приветствиях не было необходимости.
– Лет сто – сто двадцать, кто знает? – Мужчина смотрел куда-то в сторону, такая была у него манера. – Я в сарай иду. Хотите со мной?
Из сарая они прошли в дом.
Не глядя на Илью, хозяин дачи снова открывал и закрывал двери, поднимал на террасе доски, показывая состояние полов и фундамента. Так же торопливо и до обидного равнодушно открыл погреб, свел с крыльца, продемонстрировал пустой гараж.
– В прошлый раз мне показалось, что у вас яма не облицована.
– Все как в настоящем гараже. Страшно вспомнить, чего все это стоило.
– Рабочих нанимали со стороны?
– Я не об этом. Свет, между прочим, включается с террасы.
– Верстак с собой увезете?
– Еще не решил. – Мужчина снял с верстака масленку, подержал, поставил на место. – У вас нет машины?
– Пока нет.
– Ну и не надо.
– Меня беспокоят жуки, вредители дерева. Говорят, если заведется, в несколько недель все изведет.
– Пока Бог милует. Кроме того, сейчас есть химикаты.
– Там тоже парники? – Илья показал в конец участка.
Хозяин дачи на секунду оживился:
– Цветы. Жена разводила отличные гладиолусы… Не интересуетесь?
«Все-таки здесь жила женщина», – подумал Илья.
Набирая полные туфли снега, Илья прошел к парникам, в дальний конец сада, под вишни.
«Сюда поведет тропинка, выложенная каменными плитами… Перед гаражом надо будет посадить зелень, пусть поглощает выхлопные газы… Под вишнями – круглый стол, камышовые кресла. Хочу пожить красиво!»
…Случайно в салоне готового платья в Юрюзани увидел он когда-то давно-давно транспарант, потрясший все его существо не меньше любимого теперь Анри де Тулуз-Лотрека.
И сейчас, много лет спустя, с закрытыми глазами Илья мог воспроизвести во всех деталях изображенный на транспаранте уголок осеннего сада – с высоченными деревьями, аккуратно обихоженными дорожками, с невиданным ранее модерновым киоском на первом плане, с манекенами, расставленными вдоль аллей. Мужчины помоложе были облачены в короткие пальто модных силуэтов, очерчивающих мужественную изысканную красоту. На пожилых – они стояли группами позади киоска или сидели на длинных садовых скамейках – пальто выглядели посолиднее, построже. Группа молодых людей готовилась к игре в лаун-теннис. На переднем плане во весь рост был изображен спортивного вида манекен, в надвинутой на лоб мягкой шляпе, с газетой и тростью. Зажав трость под мышкой, манекен поверх развернутого газетного листа улыбался женщине в мини-юбке, катившей по дорожке элегантную детскую коляску. Сбоку, за ажурной оградой, виднелась припаркованная машина. «Если Жюльен только тростник колеблющийся, пусть погибает, а если это человек мужественный, пусть пробивается сам».
Мысль о женитьбе на женщине, которая могла бы обеспечить материально, Илья отверг, что называется с порога. Тестем его стал мужик-сибиряк. Тесть мог легко поставить и раскатать избу, вырубить топорище, пройти шестьдесят километров из Пызмаса в Соть за тракторными санями, но сбережений не имел. Единственным капиталом была его дочь.
Никто не мог бросить Илье упрек в том, что он женился ради денег. Не деньги влекли его и потом, когда из райцентра он переехал с женой в Юрюзань, настоял на том, чтобы она поступила в иняз, стал готовиться к переезду в Москву. Жить стоило только той жизнью, что была изображена на транспаранте в салоне готового платья в Юрюзани.
2 января, 14 часов 15 минут
Участковый инспектор в Деганове, средних лет, в очках, с поплавком гуманитарного вуза, вернул Денисова к действительности.
Участковый оперировал конкретными цифрами – площадь микрорайона, население, промышленность. По населению Северное и Южное Деганово оказалось равным среднему областному центру – Костроме или Вологде. По промышленности давало фору некоторым группам зарубежных стран, взятых в совокупности. По рождаемости держалось на среднем уровне.
Денисов понял, что всем формам предупредительно-профилактической работы участковый инспектор предпочитает публичные выступления перед гражданами.
С другой стороны, если послушать участкового инспектора, получалось, что искать преступника по приметам в Деганове не имеет смысла – все равно как иголку в стогу сена. С этим Денисов не мог согласиться.
– Выходит, преступление пусть остается нераскрытым?
– Прошу не передергивать! Я рассказал тебе о районе, в который ты прибыл. По площади до последнего районирования он был только на семьсот гектаров меньше Парижа… В Деганове сегодня трудится более тысячи докторов и кандидатов наук. В непосредственной близости от города здесь созданы одновременно благоустроенные зоны отдыха. Введены в строй тысячи квадратных метров жилой площади… Представляешь, сколько сотен, а то и тысяч моряков может проживать здесь постоянно, а также приезжать со всех сторон нашей необъятной страны на побывку, в гости, на экскурсии? У тебя ведь нет данных, что он прописан здесь?
– Откуда? Я вообще о нем ничего определенного не знаю. Младший лейтенант флота. Приметы… И все.
– Все? И с этим ты думаешь его найти? Так ведь это знаешь чем отдает? Нет? Детективом! «Натпинкертоновщиной»! – Участковый инспектор обрадовался, найдя сразу слова, нужные для сравнения. – Сам-то ты это чувствуешь?
– Что же прикажешь делать? Преступник не позаботился о том, чтобы дать свой точный адрес. Не искать?
– Система розыска… Система! Понимаешь? Как в футболе! Вот что важно.
– Между прочим, как с кражей куртки у штурмана?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53