- Он всегда поддатый...
- А еще кто с ним выпивал? Помните?
- Адыл. Еще кто-то... Дурачок этот - Бокасса. Все - с поселка. У них в тот день неприятность случилась - лодки сожгли! - Халилова засмеялась, подтвердив мою догадку о ее характере - бесхитростном и отходчивом. Рыбнадзор - с моря, милиция - с суши. Привезли канистры с бензином. Они и заполыхали.
- Много лодок?
- Три или четыре.
- А как Баларгимов об этом узнал?
- Мы как раз ехали мимо метеостанции, а тут мужики эти...
- Баларгимов ездил к лодкам?
- Нет, послал дурачка на велосипеде.
- Бокассу? - Я вспомнил следы велосипедных покрышек на берегу недалеко от места убийства Пухова.
- Ну да. Он вернулся, подтвердил. Садык ему не поверил, договорился с Адылом, что тот сходит... Пообещал бутылку. Показания обрастали подробностями.
- Адыл пошел?
- Да. А Садык послал кого-то за водкой. Потом Адыл вернулся. Сказал: там одни угли. И компас привез.
- А Баларгимов?
- Он не показал сначала, что расстроился. Тут водку принесли, выпили... Садык сказал - за эту лодку надо бы сжечь и милицию, и рыбнадзор. "Платишь-платишь - и никак не выплатишь... Все мало!"
- До этого Баларгимов говорил, что дает взятки милиции и рыбнадзору?
- Все и так знали! - Халилова вздернула плечи, грудь ее поднялась. Почему же они к нему приезжали? Пьянствовали! Машины ставили у магазина, Мириш их охранял.
- Вы получали какие-нибудь подарки от Баларгимова? Она задумалась.
- Да нет. Как-то дал на платье. Еще - икру, конфеты. Пару раз съездили в кафе "Сахиль"...
Взгляд ее прошел по кукольному ряду. Игрушечные модницы из картонных коробок - в шляпках, в черном кружевном белье, в боа - смотрели на нас. Я опять почувствовал себя Гулливером, боящимся неосторожным движением причинить боль крохотным созданиям.
- ...Можно сказать, подарков не было.
- Баларгимова там знали, в "Сахиле"?
- Он пользовался их холодильником. Там молоденький официант - Уктем... Баларгимов оставлял у него рыбу для начальства...
Мир тесен. А восточнокаспийский - ну просто сжат. До размеров малогабаритной квартиры.
- У вас в доме нет вещей Баларгимова?
- Есть. - Не вставая, Халилова нащупала под креслом что-то тяжелое. Перегнулась, держа в обеих руках, поставила на стол.
- Адыл привез с места, где сожгли лодку...
Я увидел компас, которым пользуются рыбаки, - ориентированную по странам света плавающую, как домашний гриб в банке, большую черную шайбу. Колыхнувшись, она почти мгновенно заняла снова горизонтальное положение.
- Откуда он у вас?
Халилова объяснила:
- Я положила в хозяйственную сумку, он так и остался.
- После того вы сразу уехали из поселка?
- Нет! Купили еще водки. Потом еще. Еле угомонились! Всю дорогу гнал, как сумасшедший. Я просила: "Высади нас! Ну, мы погибнем, а ребенок-то за что?!"
- Баларгимов заезжал куда-нибудь?
- Только в водную милицию.
- В милицию? - Я подумал, что ослышался.
- Ну да! Кричал там на весь двор: "Убью Буракова!"
- А потом?
- Мы с дочкой остались в машине, а он побежал наверх, на второй этаж. Стал бить ногами в дверь и орать: "Где Бураков? Где Цаххан Алиев? Сейчас они у меня узнают, как брать деньги и сжигать лодки!.." Его еле оттуда выкинули.
- Кто? Помните?
- Дежурный...
- И что Баларгимов?
- Метался, как бешеный! Готов был любого разорвать, уничтожить.
- Кому-нибудь еще грозил?
- Мазуту. "Это его работа! Его и Цаххана!"
- А дальше?
- У детского сада, на углу, остановил - мы вышли. Он всегда обычно высаживал меня раньше, чтобы соседи языки не чесали...
- Что-нибудь говорил, когда уезжал?
- Да. Мне, говорит, надо еще сказать кое-кому пару слов...
- У него было что-нибудь с собой в машине? Ружье, нож?
- Ракетница. Он всегда ее с собой возит. И канистра с бензином... Она словно задним часом ощутила предвестие недалекого уже преступления. Что-то меня всю трясет!
- Много времени прошло после того, как вы вышли из машины и начался пожар?
- Минут двадцать.
- Вас допрашивали на следствии?
- Нет.
- А вы связывали поджог с угрозами Баларгимова? Она взглянула мне в глаза.
- Связывала. Но старалась не думать. У меня дочь!
- Гусейн не звонил? - в первую очередь спросил я Гезель. Мне крайне необходим был следователь: один я ничего не успевал.
- Я сама ему позвонила. Отвечала соседка. Гусейн на больничном, поехал на три дня к отцу, в деревню, "нервы лечить"... Не связался ни с вами, ни со мной.
- Очень странно.
- Слышали, Митрохина отозвали из отпуска. Готовится будто партактив по социалистической законности.
- Я ничего об этом не знаю.
- Жена Кулиева здесь. С отцом Умара. Они вас ждут.
- Кулиевы знают, что мы послали телеграммы об отсрочке исполнения приговора?
- Знают! Для них это - такая радость, Игорь Николаевич! Такое счастье! - Она выглянула в окно. - Вон они, кстати...
- Ваша фамилия - Кулиев, а его - Баларгимов. Вы не родные братья? спросил я.
Человек, сидевший передо мной, был отнюдь не старый, но успевший махнуть на все рукой, - с шелушащейся старческой кожей, пучками седых волос в ушах, в мятом, изношенном донельзя, пыльном костюме.
- Родные. Просто ему дали фамилию по имени нашего отца Баларгима-Кули-оглы, а мне досталось имя деда...
- Какие у вас взаимоотношения с Баларгимовым?
- Фактически он давно уже отобрал у меня сына. Но мы - братья! Этим все сказано. У нас общие родственники. От этого никуда не денешься. Вера знает... - Он кивнул на несовершеннолетнюю сноху.
Сидящая рядом жена Умара Кулиева громко хрустнула пальцами. У нее было странное представление об этикете официальных визитов. В прокуратуру она надела самое короткое платье и максимально оголила верх.
- Вы общались с сыном до его ареста?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66