В номере пахло политурой для мебели и свежими цветами. Он нашел на обеденном столе пульт и включил спортивный канал, по которому шла игра между «Янки» и «Девил Рейз». Ха-ха, «Девил Рейз» вели с перевесом в два очка! Хорошо бы позвонить Джерри и сообщить ему об этом… Желание, что и говорить, неправедное, но подобный поступок, несомненно, доставил бы ему удовольствие, так что совсем уж неправедным оно быть не могло.
Он порылся в шкафу в поисках чего-нибудь легкого. Увы, в поездку он взял рубашки с длинными рукавами, все тех цветов, которые принято называть «немаркими», три пары брюк, все черные, да два темно-синих клубных пиджака. Что ж, он по-прежнему одевался как полицейский – наверное, и в гроб его положат в таком вот прикиде.
Всю выпивку обслуга из бара убрала, заполнив его «Эвиан» и диетической колой. Какое внимание! Он налил себе минералки и улегся на кушетку. Игра в самом разгаре, и – на тебе! – реклама собачьей еды, потом моторного масла. Сегодня без нее телевидению просто не выжить… А вот реклама светлого «Будвайзера» – в ней участвуют два знаменитых бейсболиста, один из которых в прошлом преступник. Дома он слушал трансляции с игр по радио, а телетрансляций старался по возможности избегать.
«Янки» вроде бы сравняли счет, но «Девил Рейз» все-таки удалось вырвать победу. Джерри наверняка сейчас просто с ума сходит. Валентайн прошел в спальню и позвонил Мейбл.
– Он уехал, – сообщила соседка. – Улетел двенадцатичасовым рейсом. Сказал, дела есть. Замечательный молодой человек, Тони, не понимаю, почему ты его не любишь.
– Как-нибудь за молочным коктейлем я тебе расскажу, – пообещал Валентайн, укладываясь на мягкий матрас и изучая собственное отражение в потолочном зеркале. – Мейбл, хочешь – верь, хочешь – не верь, но у меня тут зеркало над кроватью.
– Наверное, это очень приятно – иметь возможность бриться лежа.
– Один-один! – признал Валентайн. – Спасибо, что ты о нем позаботилась.
– Это было совсем не трудно. А знаешь, он ест совсем как ты.
– Руками, что ли?
– Нет! Я имею в виду его отношение к еде. Похоже, у вас в доме принято было относиться к еде всерьез. А как ты там проводишь время, приятно?
– Бывает и хуже.
– У тебя голос что-то не очень веселый. Они тебе платят?
– По-королевски, – ответил он.
– Вот и не ной.
– А кто ноет?
– Да ты, по-моему, собрался пожаловаться на судьбу. Я тут посмотрела в газете погоду – оказывается, у вас там в Вегасе вчера стояла страшная жара.
– Сухо и жарко. Ты мою птичку кормить не забываешь?
– Кормить… – Мейбл запнулась. Потом неуверенно сказала: – Но ведь у тебя нет птички!
– Вот я тебя и поймал! Слушай, я тут получил твое сообщение. Так ты написала новое объявление вместо того?
– Конечно. Я час назад отправила его на факс твоего отеля.
– Уже отправила? – Валентайн сел и посмотрел на телефонный аппарат: лампочка, которой следовало мигать, если б в его отсутствие пришло какое-то сообщение, не светилась. – А мне от портье никто не звонил. Слушай, я сейчас повешу трубку и проверю. Если факс не дошел, я тебе перезвоню.
– Мне с этим новым текстом Джерри помог, – сказала Мейбл.
Он поплотнее прижал трубку к уху. Насколько он знал, его Джерри никогда никому не помогал.
– Повтори-ка!
– Ну, он высказал концепцию. Твой сын очень умный молодой человек. Это объявление пока что у меня лучше всех получилось.
– Что, даже лучше, чем объявление «Татуированный мужчина ищет татуированную женщину», опубликованное в религиозном разделе?
– В миллион раз лучше!
– Тогда его обязательно надо прочитать.
Попрощавшись, Валентайн надел туфли – при этом он пытался представить себе, как Джерри сочиняет объявление. Может, встреча с Мейбл и была той самой дозой реальной жизни, в которой так нуждался его сыночек? Во всяком случае, эта встреча явно пошла ему на пользу.
Он прошел в гостиную и принялся искать пластиковую карточку-ключ от номера. И в этот момент из кухни вышел человек в ковбойской шляпе и навел прямо на него «Магнум» тридцать восьмого калибра. Человек был высок, широкоплеч, со светлыми длинными волосами и глазами холодными, как лед.
– На колени! – скомандовал ковбой.
Валентайн опустился на пол. Плитка была холодной, и ощущения не из самых приятных. Ковбой полез в нагрудный карман.
– Узнаешь?
В руке он держал ту самую фотографию с медового месяца.
– Да, – ответил Валентайн.
Зажав уголок фотографии зубами, ковбой разорвал ее сначала наполовину, потом на четыре части. Валентайн наблюдал, как обрывки его прошлого медленно планируют вниз, и вспоминал тот день на пирсе – так ярко, словно это было вчера.
– У меня к тебе сообщение от Фрэнка Фонтэйна, – сказал ковбой.
– Я весь внимание.
Ковбой усмехнулся:
– Фонтэйн просил передать, что у него есть свои люди в каждом штате. Ты знаешь, что это означает, старик?
Валентайн кивнул. Это означало, что буквально в каждом городе страны у него есть свои бандиты, и Фонтэйну надо лишь позвонить, и они сделают все, что он прикажет, не задавая лишних вопросов. Ковбой снова полез в карман.
– А это узнаешь?
На этот раз он достал записную книжку Валентайна.
– Да, – снова ответил Валентайн.
– Завтра ты уедешь из города, – пояснил ковбой. – Если же нет, Фрэнку достаточно сделать один звонок, и кому-то из твоих близких не поздоровится. Усек?
– Усек, – сказал Валентайн.
Ковбой под дулом пистолета препроводил Валентайна в ванную и закрыл за ним дверь. Настенный телефон в ванной был вырван с корнем. Валентайн спустил штаны и проверил трусы – сухо.
– Побудь здесь некоторое время, – приказал ковбой.
– Уж непременно, – ответил Валентайн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92