Близко к тому, но все же не самое худшее.
Амбал слегка расслабился. И тогда Валентайн, захватив большой палец нападавшего, дернул его на себя и вверх. Амбал рухнул на колени, корчась от боли. Валентайн склонился над ним.
– Как тебя зовут?
– Эл, – еле выдохнул здоровяк.
– Зачем тебе Фрэнк Фонтэйн, а, Эл?
– Затем…
– Ты собираешься его прикончить?
– Отпусти палец!
Но в ответ Валентайн только сильнее его загнул. Вот интересно: чем они здоровее, тем громче орут. И Эл не был исключением.
– Ты тот самый парень, что прищемил ему башку в Тахо? Эл закивал.
– И на кого же ты, Эл, работаешь?
– Этого я тебе ни за что не скажу.
Валентайн еще сильнее нажал на палец и тут только заметил, до чего же коротенькие у Эла пальчики – какие-то недоразвитые отростки, торчащие из удивительно маленьких ладошек. Все же остальное – по крайней мере, то, что не прикрыто одеждой, – выглядело вполне нормально.
Эл завопил еще громче. Дверь туалета распахнулась, показалась голова Майка. Тот удивленно моргал. Валентайн послал ему убийственный взгляд.
– Где это вы прятались?
– По телефону разговаривал, и все. Господи, я думал, это он вас убивает.
– Спасибо за заботу, – сказал Валентайн.
– Хотите, чтобы я вызвал полицию?
Валентайн посмотрел на Эла:
А ты как считаешь? Хочешь побеседовать с парнями в синей форме?
Эл затряс головой. Он схватился за кисть свободной рукой, стараясь утихомирить боль, однако, судя по страдальческому выражению лица, это ему не очень-то удавалось.
– Расцениваю твой ответ как отрицательный, – сказал Валентайн и, повернувшись к Майку, добавил: – Постараюсь сделать так, чтобы вопли были не очень слышны.
– Уж пожалуйста, – сказал Майк.
Когда он вышел, Валентайн продолжил допрос:
– Так на кого, говоришь, ты работаешь?
– Не могу сказать! Они меня убьют.
– А вот так лучше?
Поскольку Эл молчал, Валентайн снова поднажал на палец. Физиономия у Эла стала багровой, а глаза вылезли из орбит – ну совсем как у героев комиксов.
– Ну тогда ограничься инициалами. Назови первые буквы имени и фамилии, а я уж додумаю остальное.
– Ф.А., – прошептал Эл.
– Что-что?
– Ф.А.! Ф.А.!
– Это ты мне вздумал говорить «фак»? Ах ты, тупой ублюдок…
И тут злость, давно кипевшая в Валентайне, вырвалась наружу словно вулканическая лава. По непонятной причине тот, кто его отматерил, вызвал у него даже большую ярость, чем тот, кто схватил его за яйца. Он с размаху врезал коленом в челюсть Элу, и Ручонки рухнул в полной отключке.
Валентайн обыскал карманы: несколько сотен долларов и пустой ингалятор. Типичная история.
При его появлении стоявший за барной стойкой Майк вытянулся, как рядовой при появлении генерала. Вопли Эла сделали его куда благоразумней и богобоязненней, и сейчас на верхней губе у бармена поблескивали капельки пота. Валентайн уселся на свое прежнее место, с удивлением обнаружив перед собой стакан со свежей порцией колы – на этот раз без пенной шапки. Он поднес стакан к губам и сделал добрый освежающий глоток.
– Где культурист? – осведомился Майк.
– Отдыхает.
Валентайн допил воду и полез за кошельком.
– За счет заведения, – поспешил уведомить его Майк.
– Вот я сразу понял – что-то в вас мне все-таки импонирует, – сказал Валентайн.

22

– И когда они собираются вас выписывать? – спросил Валентайн, усаживаясь на стул возле кровати Сэмми Манна.
– Явно не скоро, – мрачно ответил больной.
Валентайн пришел намного раньше официального времени посещений, поэтому ему пришлось подниматься на служебном лифте и красться к палате. К счастью для него, медсестры были заняты – они вглядывались в мониторы, и ему удалось попасть к Сэмми незамеченным. Вообще-то он не любил нарушать правила, но ему важно было переговорить с Манном наедине, а в отведенные для посещения часы им мог кто-нибудь помешать.
Валентайн заметил на подносе не съеденный Сэмми завтрак – противного вида остывшую яичницу.
– Они у вас что-то нашли? – спросил он, почувствовав комок в горле.
– Вот именно, нашли.
– Что не так?
– Большую-большую неприятность.
– Рак?
– Простаты.
– В какой стадии?
– Во второй, – ответил Сэмми. – Если верить врачу, мне еще повезло, что мне сломали колено: они вовремя заметили. Еще немного, и начались бы метастазы.
– Когда они приступят к химиотерапии?
– Через две недели, – сказал Сэмми и выключил работавший без звука телевизор. – Сначала они должны вставить мне в коленку стержень, подождать, пока заживет, а потом уж начнут. По правде, мне боязно. Вы сами видите – я не в лучшей форме.
Валентайн не знал, что сказать, поэтому промолчал. Оглядев палату, он не заметил никаких признаков того, что у Сэмми, кроме него, были и другие посетители. Он хорошо понимал состояние Сэмми – в конце концов, они были почти ровесниками. Живешь себе, живешь, и вдруг в один прекрасный день доктор выносит тебе смертный приговор. Ужасно, но еще ужасней – когда приходится переживать это в одиночку.
– Вы позволите мне кое-что вам предложить? – спросил Валентайн. Сэмми кивнул, и он продолжал: – У моей жены был рак груди, запущенный. И в больнице ей попался один замечательный врач. Он убедил жену в том, что исход лечения зависит во многом от ее собственного отношения к болезни. Поэтому Лоис принялась строить планы на будущее – что она станет делать после того, как пройдет курс химиотерапии. Ну, вроде того, чтобы записаться на какие-то курсы или отправиться в путешествие.
– Хотите сказать, что мне надо бы планировать будущую жизнь?
– Почему бы нет?
– И что я буду делать? Жарить бургеры? Я видел пенсионеров, что работают в «Макдоналдсе».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92