– Пять минут, – повторил Ник. – А теперь убирайтесь.
– Хорошо.
Валентайн направился к выходу. Он сделал свою работу, и теперь пришло время возвращаться из безумного мира Ника в собственный, не менее безумный мир. Он был нужен сыну, он был нужен Мейбл. И они тоже нужны ему. Очень. Он открыл дверь и вышел.
До него доносился голос из радиоприемника: комментатор говорил о том, что сегодня Холифилд получил больше ударов, чем иные боксеры за всю свою жизнь. Но ни один из этих ударов не мог сравниться по неожиданности с тем, который обрушился на голову Валентайна. Перед глазами у него все завертелось, и он рухнул назад, во все еще открытую дверь номера 66-А.
Валентайн пришел в себя от воплей Нолы, сопровождавшихся кваканьем игрушечного револьверчика Ника. Потом послышался глухой удар, Нолины вопли сменились ее же хрипом, словно женщину душили. Валентайн попытался приподняться, хватаясь за дверной косяк, но пальцы у него свело. Наконец с огромным трудом ему удалось встать.
Над кроватью склонился Ручонки. Он держал Нолу за горло и твердил:
– Где Фонтэйн? Где Фонтэйн?
– Я… не… знаю… – хрипела она.
А Ник, обхватив массивную ляжку Скарпи, впился в нее зубами. Ручонки отшвырнул его словно муху.
– Помогите! – закричал Ник.
Но как? Дзюдо – штука хорошая, но когда приходится обороняться, для нападения эти приемы не годятся. Да и Ручонки вряд ли позволит Валентайну напасть на него – все-таки он профессионал. Лучше всего выскочить из номера и орать в надежде, что кто-нибудь все-таки услышит.
Вместо этого Валентайн стукнул Ручонки ногой в зад. Это было все равно что пинать скалу. Ручонки оглянулся и, не отпуская Нолу, сообщил:
– Ты следующий. Валентайн снова пнул его.
– Ну старик, я тебя на куски порву!
Все инстинкты приказывали Валентайну бежать – но бежать было невозможно: Нолино лицо уже приобретало синюшный оттенок, счет шел на секунды. Он снова попытался отвлечь Ручонки.
– Феликс Андерман сказал, что твоя мамаша напилась и ее трахнул карлик, – сказал Валентайн. – Это правда?
Ручонки отшвырнул Нолу. Его безумный взгляд говорил, что Валентайн нажал разом на все болевые точки. Он с яростным ревом двинулся на Валентайна, и в этот момент Ник вырвал коврик из-под ног Эла Скарпи. Тот на животе въехал под телевизор.
От удара телевизор включился, и на экране замелькали кадры порнофильма. На кровати лежала женщина с чернокожим парнем, у которого на голове, по каким-то неясным причинам, было сомбреро. Они вопили от страсти, и эти вопли почему-то привели Ручонки в еще большую ярость. Он снова ринулся на Валентайна.
Большинство наемных убийц в достаточной степени искушены в восточных единоборствах, но все, чему Ручонки научился, оказалось им мгновенно забыто. Поэтому Валентайну без большого труда удалось схватить громилу за воротник, отшвырнуть к стене, а затем врезать ему локтем в лицо. Послышался хруст сломанной переносицы, и Ручонки распластался на полу.
Валентайн схватил револьвер Ника и направил на Эла. Гигант перевернулся – все лицо его было залито кровью – и, тыча крошечным пальчиком в телевизор – там парень в сомбреро как раз добирался до оргазма, – заорал:
– Выключите телевизор! Выключите телевизор!
Валентайн впервые видел человека, спятившего от порнухи.
Когда Скарпи отвезут в тюрьму, психиатрам надо будет провертеть у него в башке дырочку и посмотреть, что там не так.
– Как ты нас нашел? – спросил Валентайн.
– Выключите, выключите!
Нола, до того неподвижно лежавшая на кровати, с трудом поднялась и побрела к телевизору. Не найдя никакой кнопки, она сказала:
– Его невозможно выключить.
– Стукните по нему, – посоветовал Валентайн.
Нола так и сделала. Экран начал медленно гаснуть – сомбреро закатывалось, словно солнце за горизонт. Валентайн повернулся к Скарпи:
– Мы твою просьбу выполнили.
– Мне позвонил мистер Андерман, – простонал тот: из-за фасада громилы выглянул маленький несчастный человечек. – Я поехал в «Цезарь», увидел вас там. Решил, что вы выведете меня на Фонтэйна, и поехал следом.
– Ты один или с тобой еще кто-нибудь?
– Я всегда работаю один.
Телевизор включился снова. Теперь в паре с той же женщиной был новый парень – маленький, почти карлик, но с во-о-т таким детородным органом! Ручонки прикрыл лицо руками и принялся визжать, словно его кололи ножом.
– Господи Иисусе! – воскликнул Ник. – Что же нам с ним делать?
Валентайн вышел из комнаты: пока по телевизору шла порнуха, Эла Скарпи можно было не бояться.
– Позвоните девять-одиннадцать, – сказал он с порога. – Пусть полицейские с ним разбираются.

Чем дольше Валентайн пребывал в отставке, тем лучше он понимал, почему обыватели так не любят полицию. К сожалению, все стереотипы оказались истинами, в особенности разговоры о том, что когда полиция действительно нужна, ее ни за что не дозовешься. Ник, сидевший вместе с Нолой в своей машине, в очередной раз пытался набрать девять-одиннадцать.
– Диспетчер говорит, что все дежурные полицейские сейчас направлены в «Цезарь», – сказал он, прикрыв рукой микрофон. – Там какие-то беспорядки.
– И сколько нам тут ждать?
Ник спросил у диспетчера, потом повторил:
– Она говорит, что полчаса, может, и дольше.
– А что случилось?
– Она и сама не знает.
Валентайн включил радио. Комментатор был у микрофона – в этот момент он пытался связаться с собственным корреспондентом в «Цезаре»: «Можете рассказать нам, что привело к массовой драке между болельщиками?»
Корреспондент ответил:
«В пятом раунде Холифилд собрался и вспомнил о своем коронном прямом. Он разбил Зверю правую бровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92