– С превращением сельской нимфы в даму высшего света могут возникнуть определенные трудности. Из маслобойни в лондонскую гостиную, бедное дитя! Но насколько я знаю вас, Джон, вы вполне способны на такой шаг, если она и впрямь обладает хотя бы половиной тех достоинств, какими вы ее наделили.
– Но, сэр, я протестую! Я не упоминал…
– Упоминали, Мармадьюк, и так часто, что она, похоже, действительно соответствует вашему безупречному и в чем-то привередливому вкусу. Так что, если вы намерены жениться, я готов объявить о вашей помолвке. Почему бы не сделать этого прямо сейчас?
– Я не могу!
– Вы имеете в виду…
– Я ведь женат! Женат уже двадцать лет!
– Поразительно! – воскликнул старый лорд. – Ей-богу, вы не перестаете изумлять меня! Вы женаты… и так долго… вы?
– Это была глупость, – опустив голову, тихо сказал сэр Мармадьюк. – Я был доверчив и глуп, а она… Я женился и только потом узнал правду, но было уже поздно, слишком поздно. В конце концов дело закончилось тем, что она сбежала… с ним. Я пытался убить его, но не сумел. Все превратилось в глупый и бессмысленный фарс. А теперь… теперь, когда я мог бы…
Сэр Мармадьюк откинулся на спинку стула и замолчал. Лорд Уайвелстоук подался к нему и положил тонкую, испещренную венами руку ему на колено.
– Мармадьюк-Джон, – медленно сказал он, – я полагаю, пришло время скинуть этот кошмар. Пусть нынешняя радость заслонит собой прошлую боль. Забудьте обо всем и научитесь жить!
– Как, сэр?
– Ну, существует такая вещь, как развод.
Сэр Мармадьюк побледнел.
– Невозможно! – воскликнул он. – Выставить напоказ свое грязная белье! Самый страшный из кошмаров! Никогда.
– Другие же проходят через это, и имена у них не менее гордые и благородные, чем у вас.
– Я никогда не пойду на это, сэр! – процедил сквозь зубы сэр Мармадьюк. – Это настолько отвратительно, что я…
– Вы – Мармадьюк Джон де ла Поул Вэйн-Темперли! Позабудьте же, наконец, о своей чертовой гордости и встаньте на ту единственную дорогу, что приведет вас к свободе и счастью.
Сэр Мармадьюк вскочил, нервно прошелся по комнате, остановился у окна. Повисла напряженная тишина, которую через несколько долгих мгновений нарушил старый лорд:
– А тот человек, Джон, я полагаю, Томас Моубрей.
– Да, сэр, мой бывший друг. Около двух недель назад я встретил его в одном из сараев для усталых путников. Оборванный, жалкий бродяга. А теперь он ваш сосед. По всей видимости, он стал наследником своего кузена?
– Верно, – вздохнул лорд Уайвелстоук. – Добрый человек мертв и лежит в земле, а дурной жив и здоров, да еще прибрал все к своим рукам, и так быстро.
– И все же, сэр, я беру на себя смелость утверждать, что он долго не продержится.
– Что вы имеете в виду, Джон?
– Я намерен застрелить его, сэр, как только мне представится такая возможность.
Лорд встал и, хромая сильнее прежнего, подошел к Мармадьюку, положил ему руку на плечо.
– Зачем? – спросил он. – Зло, совершенное так давно, не исправить местью.
– Сэр, этот негодяй, будучи нищим оборванцем, был истинным подлецом. Обретя же положение в обществе, он представляет истинную угрозу. Именно поэтому я намерен убить его.
– Понятно. А как же милая Ева-Энн?
Сэр Мармадьюк схватил лежащую на подоконнике шляпу, и начал судорожно мять ее.
– Убейте его, Джон, если вы считаете это необходимым. Ваша рука не дрогнет, так же как и моя, я знаю это. Но что дальше? Что?
Сэр Мармадьюк молчал, продолжая теребить шляпу.
– Однако, – продолжал лорд Уайвелстоук, – надо признать, что мне очень хочется познакомиться и поговорить с вашей очаровательной квакершей. И, принимая во внимание ваше теперешнее неустроенное положение, почему бы вам вдвоем не погостить у меня некоторое время? Представители закона вряд ли станут искать убийцу под крышей этого дома.
– Сэр, вы бесконечно добры, но…
– То есть вы отказываетесь? Что ж, пусть будет так. Но, по крайней мере, примите меры предосторожности и смените место своего пребывания. Кстати, где вы расположились?
Сэр Мармадьюк постарался как можно подробнее описать то место, где стояла их палатка. Лорд Уайвелстоук на мгновение погрузился в задумчивость, странная улыбка заиграла у него на губах.
– Такая юная, Джон, такая прекрасная. И кроме того, готовит и стирает, дриада-домохозяйка! О, счастливейший человек, твой альтруизм, как мне кажется, приносит свои плоды. Так, Джон, я повсюду наведу справки, я пущу в ход все свои связи, я сделаю, что в моих силах. Если арест нависнет над вашей головой реальной угрозой, то верный человек предупредит вас. Полагаю, вы помните Аткинсона?
– Очень хорошо, сэр.
– Он отведет вас в одно убежище, где вы будете в безопасности. А теперь, Джон-Мармадьюк, поскольку вы удостоили меня своим доверием, я осмелюсь дать вам совет, ибо я человек старый, а вам…
– Сорок пять, сэр!
– Хм! – Лорд Уайвелстоук кивнул. – Слишком стар для страстных порывов, но достаточно молод, чтобы отвергнуть свое счастье.
– Счастье, сэр?
– Дом, Джон! Жена, Мармадьюк! Дети, Вэйн-Темперли! Ответственность за грядущее поколение и за весь мир в целом, сэр! Ах, мой милый Джон, безусловно, человек рожден для более великих свершений, чем устройство семейного счастья, и кто знает, может, когда-нибудь он чего-нибудь достигнет, но в конце концов именно счастье станет венцом всему, в этом или в том мире.
Так, болтая, словно давние друзья, блестящие джентльмены отправились обратно, палимые жарким послеполуденным солнцем, а терпеливое животное по имени Гораций покорно плелось следом. День уже клонился к вечеру, когда сэр Мармадьюк, свернув с пыльной дороги, вышел на покрытую листвой тропинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87