– О достойный супруг! О, щедрый человек, признайтесь же, что вам не терпится отнять у меня то единственное, что может мне еще принести радость – привязанность Евы-Энн, признайтесь, что вы явились, чтобы увести отсюда это дитя.
Сэр Мармадьюк молча поклонился.
– Тогда забирайте ее! Забирайте, если сможете! – Она повысила голос и позвала: – Энн, Милая Энн!
Тут миледи охватил сильнейший приступ кашля. В дверях появилась Ева-Энн, она подбежала к больной, обняла ее своими сильными и нежными руками. Приступ постепенно стих, девушка прижала миледи к себе, вытерла с ее лба выступившие бисеринки пота и что-то ласково прошептала.
– Милая моя, – проговорила миледи, отдышавшись, – милый мой ангел!
Она открыла глаза, взгляд ее был полон страстной признательности, нетвердой рукой коснулась лица девушки, ласково тронула ее волосы и стиснула ее руки в порыве, таившем в себе одновременно исступление и жалость.
– Энн, милое дитя, – она поцеловала девушке руку, – сэр Мармадьюк пришел, чтобы забрать тебя отсюда, и я хочу, чтобы ты пошла с ним, он прав – здесь для тебя слишком неподходящее место.
– Нет, – твердо ответила девушка, поглаживая все еще прекрасные волосы миледи. – Бог послал меня тебе, Мэриан, ты одинока и нуждаешься во мне. Я никуда не уйду.
– Но сэр Мармадьюк хочет, чтобы ты пошла с ним. Здесь дурной район, населенный дурными людьми.
– Это так! – вздохнула Ева-Энн. – Но все же и здесь есть Бог. И мне кажется, что именно здесь я ближе к нему. К тому же ты ведь не хочешь, чтобы я ушла, Мэриан?
– Да, не хочу! Не хочу, но…
– Значит, я останусь с тобой, – спокойно ответила девушка.
– Вы слышите, Мармадьюк, вы слышите?
Но он уже был в дверях.
Сэр Мармадьюк вышел на лестницу, какое-то мгновение помешкал и начал быстро спускаться, но вскоре заметил человека, поднимавшегося ему навстречу. Джентльмен замедлил ход, внимательно посмотрел на незнакомца, который двигался ему навстречу странной танцующей походкой. Джентльмен замер на месте. Внезапно он почувствовал, что рядом кто-то есть. Сэр Мармадьюк резко обернулся, на него смотрели ясные глаза Евы-Энн.
– Ты сердишься на меня, Джон? – тихо спросила девушка.
Но сэр Мармадьюк не слышал ее вопроса, полностью поглощенный наблюдением за странным посетителем, который все так же подпрыгивая, скользнул мимо них, чуть приподняв потрепанную шляпу и что-то неразборчиво пробормотав.
– Этот человек знает тебя, – отрывисто сказал джентльмен. – Кто он такой?
– Он иногда заходит поговорить с Мэриан. Она называет его Джимми.
Сэр Мармадьюк нахмурился.
– Он тебя не угрожал?
– Никогда, Джон! Здесь все относятся ко мне очень почтительно. Мне кажется, они побаиваются Мэриан, что довольно странно…
– Очень странно! – задумчиво кивнул сэр Мармадьюк и оглядел широкую лестницу. – И, думаю, опасно! – пробормотал он про себя. Затем повинуясь внезапному порыву, он крепко стиснул руку девушки. – Мэриан очень скрытное и загадочное существо, дитя мое, и она тебе не компания!
– Я не дитя, Джон! В Джайлз-Рентс нет детей! Здесь все взрослеют слишком быстро. Мэриан нуждается во мне, она так одинока, временами ее охватывает отчаяние, переходящее в настоящее безумие. Я думаю, вопреки всему, она все еще любит тебя, Джон.
– Довольно! – оборвал он ее. – Такая любовь несет с собой лишь ненависть и несчастье! Она получила то, чего заслуживает. Что посеешь, то и пожнешь.
– Джон, ты слишком суров и безжалостен!
– Пусть Бог простит меня!
– Аминь! – промолвила Ева. – Она твоя жена, Джон, еще и поэтому я не могу оставить ее.
Он собрался было продолжить спуск, но ее рука остановила его.
– Не сердись на меня, Джон, – умоляюще сказала Ева-Энн, – я бы так хотела оказаться сейчас в моей милой палатке, слушать пение птиц по утрам, и, просыпаясь каждое утро, осознавать, что ты рядом со мной!
– Я по-прежнему рядом, дитя мое, и всегда буду рядом!
– И ты простишь мое непослушание?
Подчинясь внезапному порыву, столь нехарактерному для прежнего сэра Мармадьюка, он наклонился и быстро поцеловал руку девушки.
– Это такое утешение для меня – знать, что ты рядом, Джон! – голос ее дрогнул.
– Я остановился у одного актера и его жены, их фамилия Посингби, они живут в Яблоневом Подворье, дом номер шесть. Кстати, дитя мое, ты не нашла свою сестру Табиту, которая вышла замуж за актера?
– Нет, Джон. У меня не было времени.
– Почему?
– Дети! – она огорченно покачала головой. – Здесь столько больных детей! Лондон – жестокое место для малышей.
– Совершенно верно, мэм! – согласился веселый голос. Они подняли головы и обнаружили мистера Шрига, который, сияя как медный грош, взирал на них, перегнувшись через перила. – Детям не место в Джайлз-Рентс, и обычно они здесь долго не заживаются. Появляются на свет, и вскоре уже отправляются в мир иной. Сегодня здесь, а завтра уже там!
С этими словами мистер Шриг спустился вниз. Девушка сердечно поздоровалась с ним.
– Дорогой друг, – спросила она, когда он оказался рядом, – как дела у малышки миссис Каспер?
– Лучше, мэм.
– Она принимает лекарство?
– Конечно, мэм, я сам ей даже давал пару раз.
– Вы? – изумленно воскликнул сэр Мармадьюк.
– Да, старина, я, а почему бы и нет? Я ведь не всегда гоняюсь за убийцами. А сейчас, если вы согласны пойти со мной, то я согласен пойти с вами.
Сэр Мармадьюк надменно взглянул на мистера Шрига, тогда как мистер Шриг, просиял и медленно прикрыл один глаз. Ева приотворила дверь.
– Мне кажется, Мэриан зовет меня. Я должна идти, Джон.
– Должна? – нахмурившись переспросил он, – Дитя мое, не надо превращать себя в рабыню.
В ответ она лишь печально улыбнулась и покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87