Он призывно свистнул, замер с поднятой в воздух ногой. Теперь Ласкин разобрал в бинокль панты на голове оленя. И как раз в этот момент олень закинул голову, мягким, змеиным каким-то движением изогнув шею. Его передние ноги поднялись, и весь он в прыжке отделился от земли. Но, вместо того чтобы совершить скачок, он вдруг обмяк в воздухе н мешком повалился на землю. Табун прыснул в стороны. Это было внезапно, как появление трещин на стекле, в которое попал камень. Только тут Ласкин сообразил, что олень был убит выстрелом Назимова. Ему даже казалось, что выстрел последовал уже после того, как олень упал наземь.Когда, сняв панты, Назимов шёл обратно, он увидел, что Ласкин взял винтовку и не спеша поднимает её к плечу. Ему даже показалось, что очко ствола глядит прямо на него, Назимова.— Эй, осторожней с винтовкой, у неё очень мягкий спуск.Ласкин опустил винтовку, но, дав Назимову приблизиться шагов на пятьдесят, снова приложился.— Что за глупые шутки! — раздражённо бросил егерь.— Стоп! — услыхал он окрик Ласкина. — Не пытайтесь бежать. Я уложу вас на месте. Действие пуль «Росса» вы знаете лучше меня. Мне нужно с вами поговорить.Назимов огляделся. Опушка была за ним уже в пятистах шагах, он стоял совершенно открыто. Может быть, можно было бы броситься в траву, она достаточно высока, чтобы укрыть его на несколько секунд, пока успеет вскочить на ноги Ласкин. Но тут же стало смешно: все это не больше чем дурацкая шутка, ради чего этот человек стал бы в него стрелять?И, на глядя на Ласкина, он решительно пошёл. Грянул выстрел. Пуля сбила ветки над головой Назимова.— Я не шучу, — послышался насмешливый голос Ласкина. — Я не убил вас потому, что вы мне нужны. Слушайте внимательно. Мне известно, что в течение последнего года вы два или три раза принимали у себя одного своего бывшего сослуживца. Вы знаете, о ком я говорю?Назимов ответил не сразу:— Мне было жаль его.— А вы знаете, кто он?— Да, бывший заключённый, подыскивающий сейчас себе работу.— Не втирайте мне очки. Немилов — агент иностранной разведки. Попросту — японский шпион. Вы принимали его у себя и хотите теперь уверить, будто делали это из любви к ближнему! Бросьте, батенька! Христианские чувства не в моде. Я хорошо знаю, о чём вы говорили, я даже знаю сведения, которые вы давали Немилову.— Никаких сведений я ему не давал.— Я могу доказать совсем другое и, если понадобится, докажу, вы завербованы Немиловым и состоите на службе у японцев. Разве вы не приняли от него за свои услуги золотой портсигар?— Эту вещь он навязал мне в залог взятых в долг денег… хотя я не просил ни о каком залоге.— Рассказывайте! Сто рублей за портсигар ценою в несколько тысяч. Мне-то вы можете признаться, что получили вещь за честную работу осведомителя. И кто же поверит тому, что меня, бывшего ротмистра Нарокова, агента японской разведки, вы держите у себя в доме ради моих прекрасных глаз?! В тот момент, когда это станет известно, все ваше будущее вместе с Борисом и прочими штучками полетит вверх тормашками. Едва ли вам простят эту страницу биографии, как бы ни было теперь мало ваше личное значение. Ваш Борис перестанет быть вашим, все разговоры о будущем не будут стоить ломаного гроша. Верно?Назимов молчал.— Мы с вами знаем, что это так. И стоит мне сказать одно словечко… Но я вам не враг. Наши пути идут рядом.Назимов сделал протестующий жест и презрительно сплюнул.— И подумать, перед какой сволочью я всю ночь исповедовался! Фу!— Не двигаться! — крикнул Ласкин. — Не бойтесь, я не потребую от вас ничего рискованного. Никого не нужно убивать, ничего не придётся взрывать. Мне даже не надо, чтобы вы кого-нибудь подкупали, выкрадывали тайны и занимались прочей пинкертоновщиной. На первое время вы окажете мне только одну услугу: возобновите дружбу со своей сестрой Вассой Романовной. Она ведь замужем за директором Морского завода? Не так ли? Не бойтесь, ей тоже не придётся ничего взрывать. Вы только введёте меня в её дом. Это всё, что вы должны сделать в обмен на моё обязательство молчать. Что вы на это скажете?Назимов не шевелился. Ласкин подождав. Потом спросил:— Ну-с? Я жду.— Не подходит, — с презрением сказал Назимов.— В таком случае мне придётся угостить вас пулею вашего же «Росса». Вы же взрослый человек и понимаете, что выпустить вас живьём я теперь уже не могу.Назимов был неподвижен. А Ласкин, помолчав, продолжал:— От вас потребуется одно: с первым пароходом мы отправляемся в город, и вы отведёте меня к сестре… Простите, забыл: если вас интересует материальное улучшение вашего положения, то я могу предложить вознаграждение.Назимов поднял голову и огляделся. Он был беззащитен. Очко ствола следило за малейшим его движением. Действие «Росса» он знал достаточно хорошо. Он крикнул Ласкину:— Можете стрелять.Ласкин прицелился. Назимов стоял прямо. Подержав его на мушке, Ласкин опустил винтовку.— Вы глупее, чем я думал. Или, может быть, вы прогнили больше, чем казалось? Прежде чем я всажу в вас пулю, мне хочется сказать ещё два слова…Назимов неожиданно взмахнул рукой, в которой машинально продолжал держать панты с осколком оленьего черепа. Разбрызгивая остатки мозга и крови, панты полетели в Ласкина. Тот едва успел увернуться от удара. Острая кость задела его по голове. В следующий миг Назимов бросился в траву и пополз. Ласкин вскочил и разрядил вслед беглецу магазин. Движение травы утихло. Решив, что егерь убит, Ласкин осторожно пошёл туда, где он лежал. Но, приблизившись, увидел, что Назимов только ранен. Вокруг его ноги растеклась лужа крови. Он ожидал Ласкина с большим охотничьим ножом в руке.Винтовка Ласкина была теперь разряжена, а патронташ оставался на егере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38