Даже не вопрос. Педофилов).
Так почему бы детям с того же возраста не разрешать подрабатывать?
Вот еще пример. Не из нашей, правда, жизни.
Дочь моей немецкой подруги, подросток Ана, замечтала купить попугая, дорогого и единственного в местном зоомагазине. Он сидел там одинокий, серый, больной и несчастный. Мама ее, Антье, денег не дала. Тогда Ана заняла у кого могла, купила птицу, пошла по выходным (с пяти утра) работать в булочной и за полгода отдала долги. Попугай, злобный и неряшливый, за те же полгода жизни в домашних условиях приобрел какую-то немыслимую попугаистую расцветку, ярко-желтый хохол, красные подштанники, привычку ездить верхом на кроткой собаке Розе Люксембург, марать где попало и открывать клювом все кухонные шкафчики. Ему все позволялось.
Потом Ана вышла замуж и переехала к мужу. Попугай и Роза Люксембург остались на прежней квартире с Антье.
Один раз я слышала, как Ана, навестив мать, убегала в свой новый дом, надевала ботинки в прихожей. Попугай страшно, предсмертно заорал, прощаясь как навеки. Ана, видимо, стеснялась брать неряху в мужнину квартиру. Кроткая Роза Люксембург стояла в дверях, отчаянно колотя хвостом. Аккуратно щелкнул замок.
Сейчас Ана собирается рожать второго ребенка, учится в университете на биолога и взяла к себе жить попугая и Розу Люксембург, чтобы они не ощущали себя сиротами. А историю со своей работой в булочной она воспринимает как легкий бытовой героизм, и ее дети тоже когда-нибудь не будут клянчить у матери важную вещь, а заработают на нее…
Ну что, может быть, дать и ребятам в детдомах право как-то работать в подмастерьях? Кончился ведь социализм. Надо учиться жить в этих новых условиях. Заработают дети собственную копейку, купят себе жвачку… Плохо ли?
Я сама, уличный ребенок, в девять лет увидела свою маму.
Большего счастья в своей жизни я не испытывала. Ну, может быть, после родов. Или когда дети играли отчетный концерт в музыкалке.
Оставьте мать ребенку. И не бросайте их одних в голоде. Хотя кому я сейчас это пишу?
Вам, добрые люди.
2002 год
Ответ на анкету журнала «N agyvilag»

(Rivista della Letteratura mondiale, Budapest)
Один американский журнал как-то попросил нескольких известных писателей ответить на вопрос: «Какое влияние на общество имеет литература?» Набоков ответил: «Никакого». Ваше мнение.
Смею утверждать: общество, т.е. народ, не имеет мозга.
То есть каждый народ имеет свой мозг — мыслителей разного толка.
Но, как любое тело, и это могучее, огромное Тело (народ) знать не знает свой ум.
Оно живет другим умом — это спинной, технический и химический мозг, который дает возможность хорошо жить.
Это тот мозг (спинной), который обеспечивает хорошую работу кишок, циркуляцию крови, своевременную смену клеток на новые, который дает возможность перемещаться не задумываясь, протягивать руку за тем что нужно, брать это нужное без особенных размышлений.
Все, о чем думает высший мозг, все, что он изобретает, как-то потом приспосабливает для себя спинной мозг народа, практики, пользователи.
И постепенно информация доходит до Тела, и когда Тело народа начинает с опасением пить воду и не купается в своих реках, это первое свидетельство того, что верхний, головной мозг что-то умудрился сообщить спинному мозгу, а тот передал информацию Телу посредством такого важного канала, как пресса и tv.
Спинной ум на Западе обеспечивает комфорт и гигиену, поскольку если в малом европейском пространстве народ начнет гадить под себя, ему придется жить в дерьме (иногда, правда, этот спинной мозг народа дает сбой, и тогда Тело народа начинает испражняться прямо в постель, якобы в чужую, но в конечном итоге в свою, где этот народ спит и рожает, пример тому войны и революции).
Таким образом, нормальное Тело европейского народа соблюдает гигиену, в том числе и душевную (пытается делать то что хорошо, а не то что вредно и плохо телу).
Головной мозг, изобретший в свое время атомную бомбу и атомную станцию, теперь передает по своему информационному каналу (массмедиа) собственные опасения и сожаления.
Однако та часть спинного мозга, которая отвечает за мускулистую руку народа и за его боевой кулак (военное министерство), не считает полезными для Тела эти вопли и слюни верхнего мозга (так называемую совесть нации).
Хотя, конечно, Тело с опаской глядит на свои атомные станции и радиоактивные озера, туда присядешь рыбки половить или цветочек сорвать — говорят, кожа слезет или дети будут трехглазые (говорят, конечно, журналисты).
Головной мозг, однако, передает по пучку нервов вниз, в Тело, не только цифры и выкладки относительно гигиены и самосохранения.
Головной мозг передает также свою печаль, любовь, опасения и сожаления, свой страх за глупое тело, свое отвращение к этой фабрике насилия и навоза, мусора и лживых слов, к этому производителю удобств для самого себя без мысли о последствиях.
Печаль, любовь и отвращение передается мозгом в разной форме — Телу дают слушать музыку, смотреть кино, посещать музеи и читать тексты (так называемая миссионерская роль искусства). Но Тело реагирует только на те фильмы, музыку, изображения и тексты, которые произведены гораздо ниже, на уровне спинного мозга.
И правильно, что оно не поддается провокациям головного мозга!
Страшно даже представить себе тоскующее тело, размышляющее тело, немедленно все перестанет функционировать, начнется понос и рвота (а это слезы Тела).
Народ не должен угрызаться совестью и тяготиться виной перед потомками.
Он и не делает этого.
И верхнему, головному мозгу остается смотреть, слушать и читать свои произведения самому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94