Они молча сидели и смотрели, как с треском горела лучина, огонь полз по ней вверх. Пахло сосной и дымом. Кончик лучины покраснел, потом почернел, отломился, упал в таз и зашипел там, как тысяча змей. Огонь вспыхнул, потом уменьшился…
– Ну как, очень светло? – спросила тётя Вера.
– Не очень, – признался Женя. Светло было только возле лучинки, а вокруг было очень сумрачно.
– Вот прежде в деревнях было такое освещение. Дым, копоть, темнота. Глаза у людей болели. Теперь этого нет. Теперь там, где ещё нет электричества, вот такое освещение…
Тётя Вера встала и сняла с гвоздика лампу, с которой мама ходила в погреб. Пламя лучины заметалось от её движений. Тётя Вера зажгла керосиновую лампочку и погасила лучину в тазу с водой. В кухне сделалось светлее. Но всё-таки по углам стоял сумрак и под потолком тоже было темно. Кривое пламя дрожало в лампе. Тётя Вера повернула какое-то колёсико – и вдруг из пламени вырвалась чёрная копоть и стекло почернело.
– Вот с этим и живут, – вздохнув, сказала тётя Вера. – Хотел бы ты так жить, чтобы никогда-никогда не зажигать электричества?
– Ну нет! – сказал Женя.
Тётя Вера щёлкнула выключателем. Яркий свет залил все уголки, стены и потолок. Стало хорошо, как на празднике. Женя засмеялся.
– Весело? То-то, – сказала тётя Вера. – А вот там, где горят керосиновые лампочки, между прочим, живут такие же мальчики, как ты, и даже гораздо лучше тебя. Так почему же это тебе светло, а им темно? С какой стати? Разве это справедливо?
Конечно, это несправедливо.
– Так понял, почему мне надо туда ехать?
Что тут было говорить? Тётя Вера и другие строители построят там электростанцию, которая делает электричество. От неё протянут провода к каждому дому, в каждую комнату. На концах проводов повесят лампочки. Электричество потечёт по этим проводам, вроде того, как течёт вода по трубочкам. Выключатели – это вроде краников. Щёлкнул – потекло электричество в лампочку, она загорелась. Щёлкнул – перестало течь, лампочка погасла.
Очень просто и очень хорошо.
Женя улёгся в постель, а мама с тётей Верой долго шептались на диване. Мама уговаривала тётю Веру чего-то не делать, кого-то оставить, а тётя Вера то соглашалась, то не соглашалась.
Наконец папа сказал:
– Маруся права. Решайся, Вера, и хватит разговоров. Мы же её не обидим.
Женя так и не понял, кто и кого не обидит: на этом месте он заснул.

ПАРУСНАЯ ЛОДКА

Утром Женя проснулся от необычной суеты в доме. Было очень рано, но все уже встали. Только Саня ещё спала раскинувшись на раскладушке. Посреди комнаты стоял чемодан тёти Веры. А сама тётя Вера, в пальто, на цыпочках кралась к своей сумочке, которая висела над Саниной кроватью. Она со страхом поглядывала на Саню: боялась, что та проснётся.
Женя так удивился, что сел на постели. Тётя Вера уезжает – это ясно. Так почему же она не будит Саню, не одевает её? Неужели хочет потихоньку уехать от своей дочки? Что же это?
Тётя Вера подошла к Жене, обняла его.
– Ну, прощай, Женечка, – сказала она. – Жалко мне с вами расставаться, но ты же знаешь…
– Знаю, – сказал Женя. – А… она? – Он показал на спящую Саню.
– Милые мои, мальчику ничего не сказали! – ахнула тётя Вера и стала объяснять Жене, что взрослые решили оставить Саню здесь, пока тётя Вера на новом месте не устроит всё так, чтобы Сане было удобно жить, и не запишет её в детский сад.
А потом приедет за ней. Это будет, может быть, скоро, а может и нет.
Теперь Женя понял, о чём вчера толковали старшие. Саня останется жить с ними, а тётя Вера уедет. Лучше бы наоборот!
Тётя Вера тихо попросила Женю, как взрослого:
– Обещай мне, что будешь ей братом. Не обижай её, пожалуйста.
– Мы её не обидим, – сказал Женя. – Не беспокойся. Тётя Вера простилась с Женей. Потом тихо-тихо подкралась к Сане, погладила её, укрыла и выбежала из дома.
Папа взял чемодан и вышел за ней.
Мама шепнула:
– Мы на станцию. Будь с ней. Проснётся – успокой, чтобы не плакала.
Все ушли. Женя остался один – присматривать за ребёнком. Он поглядел на Саню. Она спала свернувшись комочком, была похожа на цыплёнка в своей жёлтой майке. Волосы у неё светлые, растрёпанные – как цыплячий пух.
Саня пошевелилась, и вдруг Женя ужасно испугался. Как будто – что страшного в маленькой девочке? Но сейчас Женя её боялся. Она ещё не знает, что мама оставила её одну, а сама уехала. А что будет, когда узнает? Ужасный крик и плач – вот что будет! И Женя должен будет успокаивать. А чем? Может, те, у кого есть маленькие сёстры и братишки, – те это умеют. А Женя никогда ничьим братом не был, ни младшим ни старшим, и ни разу в жизни не успокаивал ревущих девчонок. Один раз он видел, как Вова Павлов, их сосед, успокаивал шестимесячного братишку: тряс погремушку над коляской.
Но погремушки в доме не было. И не поможет ей погремушка.
Что же делать? Женя даже вспотел, – как трудно было придумывать. Но он всё-таки придумал.
Он тихонько встал. Тихонько, чтобы не разбудить Саню, притащил из кухни большой умывальный таз, поставил его возле Саниной кровати. Потом долго носил воду в кувшине и выливал в таз. Налил его доверху. Тогда он достал самую прекрасную свою игрушку – парусную лодку – и пустил, её на воду.
Вот теперь не страшно. Может просыпаться. Каждому человеку понравится такая красота. Тут забудешь про всё на свете, когда её увидишь!
Но Саня всё не просыпалась. Только почмокала губами и перевернулась на другой бок.
Женя присел на корточки возле таза. Вот лодка отправляется в плавание вокруг всего глубокого моря. Плывёт, плывёт, всё спокойно…
Женя запустил обе руки в воду. Вот на море поднимаются волны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29