Взволнованный, он снова переживал увиденное им в леспромхозе, нужные слова подбирались, казалось, без усилий, мысли без затруднений превращались во фразы.
Через полчаса он перечеркнул написанное, сменил заголовок и снова склонился над бумагой. За фразами скрывались живые люди, с которыми Валентин беседовал на лесосеках, в кабинах трелевочных тракторов, в общежитиях. Они, люди, отнесшиеся к нему с доверием и надеждой, словно стояли рядом, у стола, и внимательно следили за пером, поправляли, подсказывали. Он выступал от имени их, доверивших ему свои желания и мысли.
Многие журналисты знают, что написать статью, которую опубликуют, не так уж трудно. А вот написать статью, которую заметит читатель, – мечта. Чтобы она сбылась, нужен огромный труд.
Тяжело писать всегда одинаково хорошо, если положено ежедневно сдавать сто пятьдесят – двести строк. Из-за этого газетчики часто не выдерживают творческого напряжения, устают и пишут правильные, но не интересные статьи, о которых сами же забывают на другой день после выхода номера.
Все это Валентин, знал, но от этого не было легче. Наоборот, чем больше он думал о газетной работе, тем больше возникало вопросов, тем сильнее была неуверенность в себе.
Взяв в руки перо, он каждый раз чувствовал себя беспомощным выразить охватившие его мысли и чувства. Случалось, что начало рукописи давалось легко, зато через несколько страниц или фраз руки опускались.
Тогда он смотрел на лист бумаги или бессмысленно листал блокнот.
– Товарищ Валентин Лесной! – позвала Маро. – К редактору!
Копытов встретил его весело.
– Хорошо отдохнул? – спросил он. – В командировке-то ведь раздолье, не то, что в редакции. Живешь себе на свободе, начальству до тебя не дотянуться, не схватить. Чего привез?
– Статью о комсомольской организации Синевского леспромхоза, затем…
– Положительную?.. Нет? Жалко. Сейчас необходимо пропагандировать опыт комсомольской работы в лесу. Важно, понимаешь ли, не только критиковать, но и показывать передовые примеры.
– Совершенно с вами согласен… – горячо начал Валентин, у которого вдруг промелькнула мысль, что хоть один раз Копытов выслушает его внимательно и согласится.
– Лесозаготовкам сейчас уделяется особое внимание, – перебил редактор. – Мы не можем не учитывать этого. Хорошо бы сделать статью секретаря комитета комсомола о том, как молодежь борется за перевыполнение производственных заданий.
Валентин кивал, слушал нескончаемый поток речи, старался сосчитать, сколько лежит окурков в пепельнице… Можно поступить просто: написать так, как хочется Копытову. Это будет почти правда. Это будет немедленно напечатано, похвалено на летучке, оплачено…
– Хорошо, – проговорил Валентин, вставая. – Дня через два закончу.
– Добро, добро, – Копытов удовлетворенно потер большие руки, – действуй.
Он вернулся в кабинет, перечитал черновик, скомкал и бросил в корзину, взял чистый лист бумаги. В голове не было ни одной мысли. С чего начинать? Что, вообще, писать? Вернее, как писать?
– У тебя, друг милый, вид заправского писателя, – пошутил Николай. – Сидишь с утра, а ни строчки. Придется вместо статьи твой портрет печатать.
– А я не умею строчки гнать, – огрызнулся Валентин.
– Строчки гнать не надо, а сдавать строчки полагается. За это мы зарплату получаем, – все так же шутливо ответил Николай.
Возможно, что Валентин сдержался бы, но в это время зашел Олег и проговорил:
– Валентин, я тебя жду. Ты сегодня строчек сто не одолжишь взаймы?
– Да чего вы ко мне пристали! – вспылил Валентин. – Нет у меня ни строчки! Завтра.
– Ребенок! – пренебрежительно бросил Николай. – Из ста строк делает проблему.
– Через час сдам, – зло сказал Валентин. – Вечная история: как домой идти, так у вас строчек не хватает. Сколько надо? Сто?
– Если можно, – с комической мольбой в голосе ответил Олег, – мы согласны хотя бы на девяносто пять.
– Ладно! – Валентин отмахнулся. Шутка Олега сразу успокоила его, и он решил сделать подборку информация: фактов было более, чем достаточно.
Не обращая внимания на ворчание Николая, который вполголоса сетовал на некоторых газетчиков, у коих и диплом есть, и гонор, а строчек они не сдают, Валентин принялся уже за вторую информацию, как позвонил Копытов.
– Ты чего это, Лесной, подводишь нас? – на высоких нотах заговорил он. – Сто строк сделать не можешь. О газете надо думать, а не о себе, понимаешь ли.
Что-то раздраженно пробурчав в ответ, Валентин бросил трубку и встретил взгляд Николая.
Взгляд был печален, и у Валентина невольно вырвалось:
– Что с тобой?
Николай мгновенно преобразился, быстро встал, засунул руки глубоко в карманы, покачался на носках, сказал:
– Пиши, пиши.
Неожиданно Валентин покраснел: ему вдруг подумалось, что Николай знает о его отношении к Ольге. Он рассердился на себя за глупые мысли и продолжал писать.
Информации получились скучнейшими, и, отдавая их машинистке, он совершенно серьезно опасался, что она откажется их печатать.
Зато Николай, прочитав рукопись, сразу отнес ее в секретариат.
– Можешь идти домой, – разрешил он Валентину.
Они вышли из редакции вместе с Олегом.
– Ну, братец ты мой, весело сказал тот, – написал ты! Рука не поднимается править! Нечего править. Заново надо писать или сразу посылать в набор.
– Торопился, – виновато пробормотал Валентин, – с утра ничего не говорили, а вечером… Словом, взял грех на душу.
– Ерунда, – небрежно успокоил его Олег, – таких информаций напечатаны сотни тысяч. А сколько их еще будет напечатано! Всяк пишет, да не всяк понимает, что грешит. А шеф тебя похвалит, помяни мое слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74