– Будем считать, что опыт в этом году не состоялся, – сказал Митя Епифанцев. – А пока можно на сено просо скосить, не жалко.
– А мы-то старались! – разочарованно протянула Катя Прахова. – Стоило ли тогда огород городить?
– Что-то я не замечал особого вашего старания… – сказал Митя.
– Я же тебе объяснял, – проговорил Витя Кораблев: – Ручьев все дело развалил. Пусть он и отвечает!
– Спросишь с такого! Он и носа на участок не кажет… – сказала Катя и обернулась к Варе: – Ты передала Ручьеву, что мы его зовем?
– А как же… Он обещал быть. Сама не знаю, почему он задержался, – растерянно ответила Варя.
– Ждите, ждите! – усмехнулся Витя. – А я уверен, Ручьев не придет. Знает, что его дело нечисто…
Он не успел договорить, как сквозь зеленую изгородь продрался Костя и неторопливо подошел к делянке с просом. В руке он держал черную кепку, доставал из нее тугие, толстые стручки гороха, вышелушивал из них горошины и с аппетитом жевал их.
– Года не прошло, а Костя Ручьев уже здесь, – насмешливо сказала Варя. – И седьмого гонца посылать не надо… Тебе что же, с нами и делать нечего?
– Воду в ступе толочь – тоже, говорят, дело… – начал было Костя, но, заметив свою недавнюю попутчицу – позавчера он узнал, что это дочь Никиты Кузьмича Кораблева, – мальчик смешался, замолчал и, нагнувшись, принялся натягивать кепку с горохом на колову. Кепка не налезала, стручки посыпались на землю.
– Вот полюбуйтесь! – вспыхнула Варя. – Горохом забавляется… Ему и горя мало!
– А что прикажете, слезы лить? – буркнул Костя.
– Нет, как ты смел подвести нас! – окончательно вышла из себя девочка. – Загубил посевы на делянке, развалил просяную бригаду… Что ты за товарищ такой!
– Ты потише! – насупился Костя. – Еще неизвестно, кто из нас лучше… Ты Ваню Воробьева помнишь?
– Это из Соколовского колхоза?.. И что?
– Он уже медаль получил… вот что! За высокий урожай. Понимает в земле толк! Не то что наш брат, школьник…
Вытянув шею, Костя посмотрел за зеленую изгородь. У водопоя призывно ржали кони; на дороге, попыхивая синим дымком, катился трактор; за рекой, уходя к горизонту, раскинулись спеющие хлеба.
– Нет, хватит нам на пришкольном участке копаться!.. На простор надо выходить, в поле! Настоящее дело делать.
– А ты ведь собирался десятилетку заканчивать? – с искренним изумлением спросила Варя. – А теперь что же – учение не по душе?
– Не беспокойся! Учение я не заброшу, – усмехнулся Костя. – Только я хочу, чтобы оно с толком было. Чтобы мне перед людьми краснеть не приходилось… Ты вот объясни, – неожиданно обратился он к Варе: – почему в других бригадах один урожай, а у твоей сестры в полтора раза выше?
– Подумаешь, экзаменатор явился! – фыркнул Витя. Он уже давно хотел вмешаться в разговор и все выжидал удобного случая. – А ты сам-то знаешь?..
– Погоди, Виктор, не сбивай его, – остановила Галина Никитична брата и с любопытством поглядела на Ручьева.
Смуглый, чубатый, озорно блестя темными глазами, он с такой горячностью говорил об учении, что его нельзя было не слушать.
– И я не знаю, – признался Костя. – Да и откуда нам знать! – Он помолчал, потом вслух подумал: – Вот если бы так сделать… И в школе учиться, и в колхозе работать. Чтобы десятилетку закончить и в земле толк понимать.
Школьники кругом зашикали. Катя Прахова покачала головой. Варя дернула Костю за рукав: ну что он такое говорит! Хотя Ручьев известный выдумщик и заводила, но надо же знать меру!
Мальчик отмахнулся и продолжал стоять на своем: хорошо бы распределить всех ребят по бригадам, и пусть колхозники учат их, как хозяевать на земле. Он бы, например, с охотой пошел на выучку в бригаду Марины Балашовой.
– Ты? К Балашовой? – удивился Витя. – Чего захотел! Тоже мне хлебороб, без году неделя!
– Меня-то примут! – Костя насмешливо смерил Кораблева взглядом. – Это вот ты за отцовскую спину всю жизнь прячешься, лошадь запрячь не умеешь, боишься всего…
– Я?.. Боюсь?.. – Витя сжал кулаки, шагнул к Косте.
– Ну-ну, – покачала головой Галина Никитична, – нельзя ли поспокойнее!..
Митя и Варя быстро встали между мальчиками:
– Как вам не стыдно!
Кораблев опомнился, отошел в сторону.
– А-все равно это брехня, – презрительно сказал он. – Никуда Ручьева не примут – руку на отсечение даю!
Но Костя был не из тех, которые оставляют за противником последнее слово.
– Ага, одной руки не пожалел! – взорвался он. – А я голову прозакладываю: примут! Все будьте свидетелями, попомните мое слово!
– Ну, расходились, мужики горячие! Хоть водой обливай! – махнула рукой Катя Прахова.
Костя нахлобучил на голову кепку и ринулся к зе леной изгороди.
Варя бросилась было за ним следом, но Кораблев удержал ее за руку. Девочка огорченно посмотрела на ребят, потом на Галину Никитичну.
– Хоть бы Федор Семенович скорее вернулся! – вырвалось у нее.
– А что ему учитель! – отозвался Витя. – Раз Ручьев в штопор вошел, его теперь ничем не остановишь. Так до самой земли и будет лететь, пока не шлепнется…
– А я думаю, что Костя Ручьев кое в чем прав, – задумчиво сказала Галина Никитична.
Глава 12
«Полный вперед!»
Костя Ручьев, заложивший свою буйную голову и попавший, по выражению Вити, «в штопор», и в самом деле чувствовал себя далеко не спокойно.
Головы с него никто, конечно, не снимет, если он даже и не сдержит своего слова, но уж Витя Кораблев тогда отведет душу, поторжествует. Ну нет! Пусть Варя и все ребята узнают, что слово его твердо, как кремень, и он не бросает его на ветер! Только надо не ждать, а действовать, действовать!
Придя домой, Костя позвал братишку:
– Колька, скличь мне ребят!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107