А вот дома его порой и не узнать. Все швырком да броском, доброго слова не услышишь. Все ему подай, все приготовь. Третьего дня дужка у ведра отвалилась. «Ты бы, говорю, сынок, починил ведерко-то, дело же нехитрое». – «Не стоит возиться, отвечает, лучше новое купить. Ему и цена-то грош ломаный».
Никита Кузьмич дернул жену за руку:
– Да ты, Анна, в своем уме? Не угорела часом? Кому это интересно про наши семейные дела знать! Сядь скорее, не срамись перед народом.
– Погоди, отец! – остановила его Галина Никитична. – Пусть мама до конца выскажется.
Анну Денисовну поддержали колхозники:
– Она дело говорит!
– Чересчур балуете вы своего наследника!
– Правильно, Денисовна! По шерстке сына погладить каждая может. А вот встречь шерстки – на это сила нужна.
Колхозники один за другим припоминали Витины проступки: то он надерзил старшим, то обидел малышей, то не уступил в клубе место деду Новоселову.
– У меня такая просьба к учителям будет, – обратилась мать к дочери: – построже там, в школе, с сынка-то взыскивайте… И как он дома себя ведет, тоже в расчет берите.
– Это что ж такое, граждане? – вышел из себя Никита Кузьмич. – Родная мать да родному сыну дорогу перебегает!.. Ну нет, не желаю я всякие поклепы слушать!.. – Он поднялся и, протолкавшись к двери, присел у порога.
Школьники отпрянули от окна и вновь спрятались от дождя под иву.
– Вот так тихая тетя Анна! – проговорил Митя. – Сказанула словечко…
И каждый из школьников невольно проникся уважением к этой маленькой, подвижной женщине, которая просыпалась чуть свет, вечно куда-то торопилась, никогда не сидела без дела и казалась покорной и безответной.
– Витьке бы еще и не так надо! – вслух подумала Варя.
– Чего ты бурчишь там? – обернулся к ней Костя.
– Да так… Молодец, говорю, тетя Анна!
– Ох и достанется ей теперь от дяди Никиты! – вздохнула Катя.
– А чего ей бояться? – возразил Костя. – Не где-нибудь живет – в колхозе!
– Известное дело, – согласился Паша. – У нее трудодней побольше, чем у дяди Никиты.
Еще раз подбежали Вася и Алеша.
– Теперь о ком речь? – спросил Костя.
– Понимаешь, какое дело… – помявшись, признался Вася. – Нашу четверку на собрание кличут… желают с глазу на глаз говорить…
Костя нахмурился и повернул голову к Мите. И хотя было темно, но тот почувствовал это движение.
– Идите, раз зовут, – шепнул он. – Мы подождем.
Костя с приятелями направился к правлению. На крыльце они отряхнулись от дождя и очистили сапоги от грязи. У Васи нашлась расческа, и ребята наспех расчесали мокрые волосы.
– Ручей, – шепнул Алеша, – может, мне лучше не показываться?
– Это еще почему? Все пойдем!..
Приятели вошли в правление. Колхозники расступились, словно встречали какую-нибудь почетную делегацию.
– Явились, Сергей Григорьевич! – сказал дед Новоселов.
– Я же знал, что они неподалеку кружат, – усмехнулся Сергей и подозвал ребят к столу. – Доложила нам сейчас Галина Никитична, как вы учитесь. Прямо скажу: плохо у вас дело идет. Хлопцы вы будто с головой, слово нам дали насчет учения, сейчас в комсомол собрались – а в классе в хвосте плететесь. С чего бы так? Ну, кто из вас, объяснит?.. Костя, ты, что ли?
Мальчик пожал плечами – не так это просто объяснить!
– Заклинило у хлопцев! – насмешливо сказал дед Новоселов. – Где-где бойки, а тут языки проглотили.
– Сам-то Костя учится неплохо, – заметила Галина Никитична. – Учителя им довольны. Нас особенно Алеша Прахов беспокоит…
– Да, браток! – обратился к нему Сергей. – Ты, оказывается, рекордсмен по двойкам… В чем дело-то?
– Память у меня слабая… Да и работы по горло… бригада, теплица, то, се… – заюлил Алеша, но, заметив недоумевающий взгляд Кости, замолчал и спрятался за спину Паши Кивачева.
Дед Новоселов с досадой ударил ладонью по колену:
– Говорил же я: зарвутся козыри, запустят учение!
– И я предупреждал! – подал голос Никита Кузьмич. – Не за свое дело взялись школяры. Три гектара земли им выделили – шутка ли!..
Сергей вновь посмотрел на ребят:
– Выходит, что школьная бригада мешает вам? Если такое дело, ее и распустить нетрудно!
– Что ты! – Костя испуганно рванулся к брату. – Бригада сама по себе… Просто мы еще не раскачались!
И он обрушился на Алешу: в бригаде тот работает меньше всех, а болтает такие слова, сбивает с толку людей. Где у него совесть?
Алеша, не зная, как отвязаться от Кости, ежился, пыхтел и в душе проклинал себя. И зачем он только пришел в правление!
– Да это я так сказал… не подумал! – наконец виновато признался Алеша.
Но Костя, забыв, что он находится на собрании, продолжал ругать приятеля.
– Тихо вы, угомонитесь! – подошел к ребятам Яков Ефимович. – Я лучше вам про одного человека расскажу. Заявился он к нам в село лет тридцать тому назад. Человек отзывчивый, добрый… Люди это увидели и потянулись к нему: кто с бедой, кто с радостью. Одному помощь нужна, другому – слово твердое. И что ни год, а народ все больше к тому человеку льнет. Видит он, что на старом запасе не проживешь, и припал к наукам да знаниям. Ни время, ни усталость – ничто ему не помеха. Нужно людям, так он и зоотехник, и садовод, и кирпичное дело понимает, и как маслобойку наладить подскажет, и электростанцию… Скажи ему: завтра, мол, золото в Чернушке добывать собираемся – так он и по этому вопросу все растолкует. Смекаете, о ком речь лдет?
– Смекаем… – сказал Паша. – О Федоре Семеновиче говорите.
– Вот и мотайте на ус! Был он учителем в младших классах, потом заочно институт окончил, теперь вам математику преподает. У человека седина в волосах, а жадности к учению и сейчас хоть отбавляй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107