Лицо мальчика пылало, он говорил горячо, немного сбивчиво и, наверное, совсем не по плану, но никто его не перебивал, не останавливал, словно все понимали, что Костя не только заучил эти имена, но они глубоко запали ему в душу и он не расстанется с ними всю жизнь.
Только Никита Кузьмич не выдержал и бросил замечание:
– Ты бы, Ручьев, к делу поближе…
На него зашикали, а Яков Ефимович укоризненно покачал головой:
– Дай же выговориться парню. Видишь, сколько у него накопилось!
Костя сообразил, что последние его слова не имели почти никакого отношения к сообщению о просе, и растерянно посмотрел на Федора Семеновича и Галину Никитичну. Те переглянулись и кивнули ему головой, словно хотели сказать: «Говори, раз слушают, говори…»
После Кости слово сразу же взяла Марина.
– Видали, какое просо при широкорядном посеве можно вырастить! – кивнула она на снопик из теплицы. – Я так думаю: тут говорить много не приходится, надо сеять просо по новому способу. Давайте решать, товарищи!
– Так то же на пятачке урожай… под стеклом, – заметил Никита Кузьмич. – А в поле с каждым кустиком не станешь нянчиться…
– Я уверена, что и в поле урожай хуже не будет, – настаивала Марина. – Теперь широкорядный сев применяют во многих областях.
– А сорняки полезут! Зараз все просо заглушат!
– Выполем! Сил не пожалеем, спина не переломится.
– Погоди, Марина! – остановил ее Сергей. – Сама знаешь, сколько сил забирает у нас эта прополка. От других работ отрывает. Надо же толком поразмыслить да взвесить все… Какие суждения будут, товарищи?
Поднялась Галина Никитична и подтвердила Костино сообщение: опыт в теплице проводился по всем правилам, почти в таких же условиях, как и в поле. Но было бы неплохо с весны повторить опыт в поле, на большой площади.
Раздались голоса, что надо списаться с учеными, может быть, даже с самим академиком Лысенко.
– А как Федор Семенович считает? – обратился к директору школы Сергей.
– Думаю, что мысль правильная, – отозвался учитель. – И мало того – списаться… Пусть Марина сама в Москву едет. Там же в Сельскохозяйственной академии наш земляк работает, Андрей Новоселов. И он как раз занимается культурой проса – проводил опыты в колхозах. Вот Марина ему все и расскажет, посоветуется…
– Справедливо, Федор Семеныч! – обрадовался дед Новоселов. – Прямо мою думку перехватил. Непременно пусть едет! – И он, как будто вопрос о поездке был уже решен, обратился к Марине: – Ты, значит, как с вокзала сойдешь, спрашивай Харитоньевский переулок, дом двадцать один. Тут тебе и будет академия всех наук по сельскому хозяйству. Ну, а как Андрюшу разыщешь, спуску ему не давай. Побеседуй по всей строгости. Так, мол, и так, невозможно нам больше терпеть с просом такое положение. Ждем от вас твердого слова, граждане ученые!
– А еще, Маринушка, закинь там удочку насчет ветвистой пшеницы, – сказал бригадир первой бригады Максим Ветлугин. – Может, дадут на разживу семян малую толику, хотя бы щепотку. Мы бы уж тут расстарались, вырастили…
Бригадира перебила заведующая фермой Поля Клочкова и, в свою очередь, наказала Марине посоветоваться с учеными насчет ухода за лугами и пастбищами.
– Стоп, товарищи! – повысил голос Сергей. – Еще ничего не решили, а вы уже с наказами…
По против поездки Марины в Москву никто не возражал. Наоборот, все члены правления охотно подняли за это руку.
– Тогда записывай! – кивнул председатель Марине.
Она села за стол и достала записную книжку…
Через день, захватив снопик проса, Марина выехала в Москву.
Глава 34
Важное задание
Марину Балашову ждали со дня на день.
Возвращаясь из школы, ребята подолгу стояли на мосту через Чернушку и вглядывались в машины и подводы, идущие со станции.
Косте все казалось, что вот-вот одна из очередных машин затормозит на повороте. Марина на ходу выпрыгнет из кузова, подбежит к школьникам и скажет: «Скорее собирайте людей! Есть хорошие новости».
Но Марины все не было.
– Не примет ее академик Лысенко. Недосуг ему! – сказал как-то Паша.
– То есть как это «не примет»? – обиделся Костя. – Она же не по личному делу к нему поехала, а от всего колхоза. И вопрос у нее важный…
– Ты еще скажешь: академик и наши дневники будет смотреть?
– Будет. Я уверен, – убежденно настаивал Костя. – Помнишь, мы про двух юннатов читали. Они над лесными муравьями наблюдения вели, как те вредителей растений уничтожали. А товарищ Лысенко узнал про это и вызвал юннатов к себе в академию. Так они ему и дневники привезли и муравьев…
Костю поддержал Митя Епифанцев, приведя еще несколько примеров связи ученого с юннатами, но, по правде говоря, на душе у ребят было неспокойно. Кто знает, как встретят в академии Марину, как отнесутся к их опыту с просом…
На шестой день после отъезда в Москву Марина вдруг позвонила Сергею по телефону. Она сообщила, что находится сейчас в райкоме партии, обещала к вечеру быть в Высокове и просила срочно созвать собрание колхозников.
Эта новость быстро разнеслась по селу, и в сумерки контора была полна людей.
Школьная бригада явилась на собрание почти в полном составе.
Вскоре темноту улицы пронзили два широких луча, и легковая машина остановилась у правления.
В комнату вошли Марина и двое мужчин.
Одного – невысокого, пожилого, в белом овчинном полушубке – колхозники и ребята узнали сразу: это был секретарь райкома партии Бахарев. Он подошел к столу президиума, поздоровался с людьми: кто сидел поближе – за руку, кто подальше – кивком головы.
– Прошу прощения, задержались немного, – сказал Бахарев и кивнул на дверь: – Вы посмотрите, какого я вам земляка привез!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107