Есть у меня один на примете. Но у него не четыре ноги, как у нас, а две. У него нет хвоста, а верхние лапы называются «руки». Он человек, а Чёрный не любит людей.

Глава 3. МОЙ ЧЕЛОВЕК

Люди делятся на детей и взрослых. Дети – это маленькие люди. Дети веселее и добрее. Взрослые бывают злые, но бывают и добрые. Мой Человек самый добрый.
Когда-то и у Чёрного был свой Человек. Он держал его на цепи и бил. Когда деревню сломали, тот Человек сел в машину и уехал. Чёрный долго бежал за ним.
Машина остановилась. Человек вышел и прогнал Чёрного. Но Чёрный снова побежал за машиной. Тогда Человек его ударил. Чёрный упал, а машина уехала. С тех пор Чёрный не любит людей.
Своего Человека я встретил ночью. Это было зимой. У меня тогда сильно болела лапа. В одном месте из-под земли шёл пар, снег тут растаял. Я лёг и стал греть лапу на большой железной крышке.
Мой Человек шёл в распахнутом пальто. Он размахивал рукой и что-то говорил сам себе. Около меня он споткнулся, а потом присел на корточки.
– Здравствуй, уважаемый, – сказал он. – Как дела?
Я сразу почувствовал к нему доверие. Я понял, что не надо убегать. Этот человек меня не обидит. Я показал ему больную лапу.
– Дела неважные, – сказал он. – Пойдём со мной.
И я пошёл. В подъезде он долго искал ключ и шёпотом говорил:
– Прошу тебя, уважаемый, как можно тише. Соседи нас не поймут.
Так я впервые оказался в белом доме, или большой конуре, как называет его Бывшая Такса.
В темноте я неловко повернулся и что-то зацепил, но Человек быстро открыл дверь комнаты и впустил меня.
– Так, – сказал он, – будем лечиться. Но сначала надо перекусить. Так ведь, мой друг?
Я согласился. Он кормил меня очень вкусной колбасой, а потом лечил мою ногу. Так приятно, когда тебя лечат. Немножко больно, зато знаешь, что скоро всё будет в порядке. Мой Человек умеет лечить.
В его комнате стояли разные картоночки и дощечки и чем-то остро пахло. Он сел перед одной дощечкой и взял в руки тонкие палочки.
– Это кисти, – сказал он. – Отдыхай, уважаемый, а я пока поработаю. Ночью у меня хорошо получается.
Он долго трогал палочками свою дощечку, иногда отходил и смотрел прищурившись.
– Полюбуйся, уважаемый, – сказал он.
Я подошёл к дощечке и понюхал её.
– Жаль, что собаки не различают цветов, – сказал он. – Впрочем, ты, может быть, различаешь.
Я повёл носом поверх дощечки. Направо, налево, поперёк. Нет, она пахла очень красиво, эта дощечка. Запах струился лентой, расплывался шаром, набегал волной. Я разволновался и царапнул лапой пол.
Потом он снова сидел перед дощечкой и трогал её своими палочками. Я подрёмывал в углу.
Наконец Человек встал, потрогал мою забинтованную лапу и сказал:
– Ну, уважаемый, пора расставаться. Ты накормлен и подлечен. Большего я для тебя сделать пока не могу. Подождём лучших времён.
Я всё понял. Он не мог оставить меня. Я встал и пошёл на улицу. Он вышел меня провожать, и мы погуляли по утреннему морозцу. Небо уже посветлело, поскрипывал снег.
– До свидания, уважаемый, – сказал он. – Всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Поверь, я бы охотно пожил с тобой вместе. Давай-ка лапу.
Я протянул ему лапу. Он ушёл, подняв воротник пальто.
Я часто вижу своего Человека. Я провожаю его сторонкой и никогда не напрашиваюсь в гости. Несколько раз мы сталкивались на улице. Он всегда узнаёт меня, гладит и ласкает. Называет меня «уважаемый», спрашивает, как я живу.
Я весело кручу хвостом и бегу рядом. В эти минуты сердце у меня колотится от счастья. Как всё-таки хорошо иметь своего Человека! Жизнь тогда кажется просто сказкой.

Глава 4. НАШИ ЗАБОТЫ

У вольного пса очень много дел. С утра пораньше надо обежать овраг и выяснить, нет ли чего нового. У каждой собаки есть свой уголок, который она знает лучше других. Если ты в стае, то нужно рассказать новости вожаку.
Чёрный обычно сидит у своей ямки за Диким кустом.
Прибегает Бывшая Такса и говорит, что в её канавке появилась железная коробочка.
– Ржавая? – спрашивает Чёрный.
– Да, очень ржавая, с двумя дырочками.
Чёрный думает, потом говорит:
– Ладно, пускай лежит.
Головастый докладывает, что на его бугорке кто-то забыл книжку.
– Про собак? – спрашивает Чёрный.
– Нет, про людей, – отвечает Головастый.
– Разорви на мелкие клочки, – приказывает Чёрный, хотя и знает, что Головастый рвать книжку не станет, а спрячет её подальше.
У Хромого жгли ночью костёр и сломали удобный сучок, о который все мы чесались.
– Я ещё узнаю, кто сломал! – грозится Чёрный. – Так дёрну его за штанину, что она разорвётся!
Крошка говорит, что в его ложбинке ничего не изменилось.
– Как это не изменилось? – спрашивает Чёрный. – У всех изменилось, а у тебя не изменилось? А ты хорошо всё прощупал? Ты плёл носом петли, шарил крест-накрест, водил сверху вниз?
Крошка торопливо уверял, что плёл петли, шарил крест-накрест и водил сверху вниз.
– А это что? – грозно спрашивает Чёрный.
Он бросает перед Крошкой ветку бузины.
– Я специально проверил тебя, Крошка. Я сбегал в твою ложбинку и отгрыз эту ветку, а ты не заметил.
Крошка начинает ёрзать и хихикать.
– Вот так всегда. – Чёрный обращается ко мне. – Ничего не знают, ничего не умеют. Засыпь им весь овраг, не заметят.
После обхода надо проводить в школу детей. Они идут, весело болтают, размахивают портфелями, бегают, дерутся.
Мы тоже идём, звонко тявкаем, крутим хвостами. Жалко, что летом школа закрывается. Многие дети уезжают. Зато остальные целые дни проводят в овраге. Играют в прятки, жгут костры, роют пещеры.
За всем этим надо присмотреть. Без нас не обходится ни одна затея. Если появится нехороший человек, мы его облаем и не подпустим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12