– Говорю же, нельзя.
– Тогда… тогда вывези меня из замка и покажи, где бывает муж, что делает, когда заканчивается охота.
Челядник переминался с ноги на ногу.
– Поздно, госпожа. До света ваш муж возвратится в замок. Подожди до другого раза.
Корнелия видела, что челяднику уж очень хочется получить золото от госпожи, но взять не решается, боится идти против воли хозяина. Поэтому и не очень напрашивалась с дарами. Пусть челядник подумает, оставшись наедине с собой, пусть разгорится в нем пламя жадности.
И не ошиблась. Челядник пришел к ней через несколько дней и вывез незаметно из замка, показал медушу у дороги, а в ней – хорошенькую хозяйку веселого заведения. Словно мотылек, порхала она среди захмелевших мужей, всем улыбалась, но ото всех успевала увернуться. И только от Аспара не могла, да и не хотела. Когда обнимал – отвечала на объятия, а когда усаживал на колени – сияла, словно солнце, и не противилась, целовал в бесстыдно обнаженную грудь – смеялась.
У Корнелии туман поплыл перед глазами от обиды, позора и унижения. Не напрасно челядник боялся и предостерегал время от времени: «Будьте мужественны, не шумите и не выдавайте себя. Выдадите – будет беда и мне, и вам». Корнелия нашла в себе мужество вытерпеть. А когда добралась до стойбища и села на коня, огрела его батогом и пустила во всю прыть, словно бежала от самой себя.
Что делала она, возвратившись в замок, никто не знал. Ни к челяди не выходила, ни в свои покои никого не пускала. Ни в тот день, когда возвратилась из поездки, ни на следующий. Не вышла она и тогда, когда в замке оповестили: властелин межгорья возвращается с охоты.
– Что с женой? – Аспар заметил ее отсутствие среди тех, кто встречал его. – Она больна?
– Не ведаю, – ответил челядник.
– Как это не ведаешь? – нахмурился хозяин.
– Госпожа никого не впускает к себе.
Аспар не стал больше расспрашивать челядника, передал коня и пошел к жене.
Корнелия видела, наверное, как он въезжает в замок, слышала шум толпы, которая встречала властелина, – двери ее уже не были заперты. Правда, навстречу Аспару не пошла и не обняла, сидела и ждала, когда властелин сам приблизится к ней.
– Что с тобой, Корнелия? – встревожился Аспар или сделал только вид, что встревожен. – Чем ты опечалена?
– Плохие вести пришли от родителей. Матушка умирает. Хотела проведать ее, но муж запер ворота, велел не выпускать меня, свою госпожу, из замка.
Она заплакала. Не так, как в тот раз, когда зашел отец и сказал: «Собирайся, ты свободна», – а так жалобно, что даже равнодушного к женским слезам Аспара проняло.
– О чем речь? – поспешил он заверить ее. – Хочешь поехать – поезжай. Когда запрягать коней?
– Сейчас, немедленно. Я и так много потеряла времени, целых двое суток бьюсь, словно птица в силках, а выпорхнуть не могу.
– Собирайся, коней подадут.
Аспар вышел и приказал челяди приготовить колесницу для дальнего пути. А пока впрягали коней, позвал тех, кто охранял в его отсутствие ворота.
– У жены моей был кто-нибудь из соседней провинции?
– Не было.
– Как так не было?
– Не было. Ворота охранялись, никто не въезжал в них за последние пять суток.
– Может, жена моя посылала кого-нибудь к матери?
– Ни один всадник не выезжал из межгорья.
Властелин пристально посмотрел на предводителя стражи. А это не обещало ничего хорошего.
– Как же госпожа узнала, что у нее болеет мать? Духи принесли ей те вести или как?
– Про это ведомо лишь госпоже.
Аспар нахмурился. Было видно: его раздирают сомнения, но оправданы ли они?
– Иди, – повелел наконец охраннику. – И моли Бога, чтобы это на самом деле было так. Но если узнаю, что все-таки кто-то приезжал к жене или кто-нибудь выезжал отсюда, берегись.
Подождав, пока уляжется возбуждение, направился к жене.
– А что с матерью?
– Говорила уже: болеет.
– Спрашиваю: какой недуг? Неужели те, кто бы у тебя, не сказали?
– Говорить не говорили, но поведали страшное: матушка приснилась мне в черном.
– Ах, приснилась! – обрадовался Аспар. – Тогда складывай, жена, свои вещи и оставайся дома.
Корнелия, видимо, всего ожидала от этого бирюка, поэтому и не очень удивилась. Зато возмущение ее наконец прорвалось наружу.
– Я, кажется, не продана тебе?
– Зато обвенчана со мной. Сама того хотела, вот и будь во всем покорной женой.
Женщина остается женщиной, уж если разгневается, не видит, где двери, а где окно.
– Ты… ты забываешь, – Корнелия даже позеленела от злости, – что я не беззащитна, что мне достаточно бросить клич – и на помощь придет сила, перед которой не устоят ни твои ворота в Долину Слез, ни твой замок.
Потемнело лицо у Аспара.
– Ты сначала брось этот клич! – промолвил он не без иронии. – Замок вон какой, отсюда скорее до Бога докличешься, чем до батюшки.
Корнелия хотела было крикнуть: «Я дозовусь!» – но удержалась. Зачем говорить такому? Разве она не дочь знатного в этих краях префекта или не знает: молчание – золото, кто молчит, тот двоих научит?
Как только муж уехал из замка, Корнелия позвала к себе задобренного уже дарами челядника.
– Я снова прошу тебя о том же: нужно как-то выбраться из межгорья.
– Может, и нужно, но как?
– Ты лучше, чем я, знаешь Долину Слез, вот и раскинь умом и найди способ. За это получишь втрое больше, чем получил.
Челядник так скривился, словно съел что-то противное.
– Достойная, я говорил уже: это невозможно.
– Разве отсюда один-единственный выход?
– Именно один, через ущелье, которое проложила речка. Больше ни входа, ни выхода, кругом непроходимые горы.
– Однако же поселяне Долины Слез, купцы других провинций ездят как-то?
– Только через ворота и только с дозволения стражи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152