Но там, где сражались далкасцы, битва притихла. Принц Томонда остановил норманнов; словно о возвышающуюся посреди моря скалу, о него разбивались волны врагов.
Конн добрался до Мурроха, когда в битве уже произошел перелом.
— Малачи говорит, что выступит, когда придет время.
— Будь он проклят! — закричал Черный Турлоф. — Нас предали!
Голубые глаза Мурроха вспыхнули.
— Тогда вперед, во имя Господа! — закричал он. — Давайте ударим и погибнем!
Этот клич подхватили все воины гаэлы. Со слепой яростью отчаянья обрушились они на норманнов. Ряды их сомкнулись, и король Ситрак тоже закричал со стен замка, побледнев и схватившись за парапет. Он уже слышал такой крик раньше.
Теперь, когда Муррох рванулся вперед, гаэлов охватила безумная ярость, как людей, у которых не осталось надежды. Угроза смерти подхлестнула их, разожгла в них бешенство. И, воодушевленные своим безумием, они бросились в последнюю атаку, ударили в стену щитов, пошатнувшуюся от такого удара. Никакая человеческая сила не могла удержать такой натиск. Муррох и его свита не надеялись больше победить или даже выжить. Они хотели лишь насытить свою ненависть. В своем отчаянии они сражались, словно раненые тигры, рубили человеческие тела, разрубали черепа, разрывали грудные клетки. Радом с Муррохом сверкал топор Турлофа Черного, мечи Дунланга и остальных военачальников. Железные ряды норманнов сжались, подались. Через бреши в стальном строе устремились обезумевшие гаэлы. Строй щитов распался.
Неистовые воины Коннахта снова ринулись в атаку на дублинских датчан. О'Хайн и Дабгол пали одновременно, и дублинцы отступили. Все поле битвы превратилось в беспорядочную массу сражающихся. Не осталось ни радов, ни построений. Перепрыгнув через кучу мертвых далкасцев, Муррох наконец добрался до Ярла Сигурда. За Ярлом стоял сын старого Рейна Асгрима с черным стягом в руках. Муррох убил его одним ударом. Сигурд обернулся, и его меч разорвал тунику Мурроха и пронзил его грудь, но ирландский принц ответил врагу точно таким же ударом по норманскому щиту. Сигурд отлетел назад.
Торлеф Хорди подобрал знамя, но едва лишь поднял его, как Черный Турлоф, подлетев, разрубил пополам его череп. Сигурд видел, как вновь пало его знамя. С яростью напал он на Мурроха. Его меч пробил морион принца и ранил его в голову. Кровь залила лицо Мурроха, но прежде, чем Сигурд вновь нанес удар, топор Черного Турлофа вспышкой света преградил ему путь.
Щит выпал из рук Ярла, и он на мгновение отступил, содрогнувшись от блеска страшного топора. Но тут нахлынула толпа воинов, разъединив сражающихся.
— Торстен! — закричал Сигурд. — Возьми знамя!
— Не бери! — воскликнул Асмунд. — Тот, у кого оно в руках, умирает!
Тут-то меч Дунланга раскроил ему голову.
— Храфн! — отчаянно позвал Сигурд. — Возьми знамя!
— Неси сам свое проклятие! — ответил Храфн. — Всем нам конец!
— Трусы! — взревел Ярл, сам схватив знамя. Он попытался завернуть его в плащ, но тут Муррох с окровавленным лицом и пылающим взглядом прорвался к нему. Сигурд поднял меч, но слишком поздно. Меч в правой руке Мурроха разрубил шлем Сигурда, а меч в левой, просвистев, — череп, и Ярл упал на залитое кровью знамя, черным саваном обернувшееся вокруг него.
Поднялся громовой рев, и гаэлы бросились вперед с новой силой. Строй щитов распался окончательно. Кольчуги не могли спасти викингов. Далкасские топоры, сверкая на солнце, пробивали кольчуги, нагрудные пластины, крушили липовые щиты и рогатые шлемы. Но датчане все еще сопротивлялись.
На высокой крепостной стене король Ситрак наблюдал за происходящим. Его руки, сжимавшие парапет, дрожали. Он понимал, что неистовых гаэлов нельзя победить. Они больше не дорожили собственной жизнью, бросаясь вновь и вновь под удары вражеских копий и топоров. Кормалада молчала, но жена Ситрака — дочь короля Бриана — кричала от радости. Ее сердце осталось верно народу.
Теперь Муррох пытался добраться до Бродира. Викинг видел, что Сигурд мертв. Мир Бродира рушился. Даже хваленая кольчуга подвела его. Хотя тело его и не пострадало, вражеские клинки посекли кольчугу в клочья. Прежде викинг никогда не сталкивался с ужасным далкасским топором. Он отступал под натиском Мурроха. В давке какой-то топор опустился на шлем сына Бриана, повергнув его на колени и ослепив. Но упавшего Мурроха защитил меч Дунланга.
Натиск гаэлов еще более усилился, когда Черный Турлоф, Конн и молодой Турлоф продолжили атаку. Дунланг в пылу битвы сорвал с себя шлем и панцирь.
— Дьявол побери эти железяки! — закричал он, поднимая с земли израненного принца и поддерживая его. В этот миг Торстен Датчанин метнул в Дунланга копье. Молодой воин зашатался и упал к ногам Мурроха, а Конн подлетел к Торстену и смахнул его голову с плеч так, что та завертелась в воздухе, расплескивая кровь.
Зрение постепенно вернулось к Мурроху.
— Дунланг! — испуганно закричал он, упав на колени рядом с другом и приподняв его голову. Но глаза Дунланга уже остекленели.
— Муррох! Ивин! — Кровь хлынула изо рта молодого воина, и он безвольно упал на руки Мурроха.
Принц вскочил с криком бешеной ярости. Он кинулся в самую гущу викингов, увлекая за собой гаэлов.
А на холме Кабры кричал Малачи. Теперь он отбросил все сомнения в сторону и забыл об интригах. Он поступил точно так, как в тайне от всех приказал ему Бродир. Малачи должен был стоять в стороне от обеих сражающихся армий, но в подходящий момент неожиданно осадить город. Кровь короля кипела, восставая против такого плана. Теперь же он схватился за толстое ожерелье, висевшее у него на шее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12