ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– «Можете не продолжать, все ясно». Вот как употребляется «это самое». Рассердится человек на кого-то и говорит: «Убирайтесь отсюда прочь, вы… это самое. Ступайте ко всем… это самое». Тысячи смыслов имеет и все важные. Поглядите на того урода, женатого на ангеле. Вы думаете, он ей муж?
– Кем же еще ему быть?
– О, наивный человек! Знайте, он ей не муж.
– А кто?
– И сказать неудобно, он… это самое.
– Вот так шифр, голову сломаешь!
– А вон та, что именует себя тетушкой, она вовсе не тетка.
– А кто?
– Она… это самое. Другая выдает себя за девицу, тот – за кузена кузины, тот за друга супруга. Какое там! Ничего похожего! Они все… это самое. Думаете, он племянник своего дяди, ан нет… он – это самое, племянник своего брата, что ли. Есть сотни вещей, которые иначе не объяснить; мы вставляем «это самое», когда хотим, чтобы нас поняли, а определенно высказаться не решаемся. И, уверяю вас, выражение это гораздо больше выражает, чем другие слова. Люди пересыпают речь «этим самым», наполняют им письма, но когда шифр этот не чреват значением, он бессмыслен, он тогда просто глупость. Знавал я человека, которого звали «лиценциат этого самого», как другого величали «лиценциат сплетен». Примечайте, примечайте – увидите, что почти весь мир – «это самое».
– Чудный шифр, – говорил Андренио, – аббревиатура всего дурного и дрянного. Боже избави, чтобы им и нас не пометили! Как насыщен смыслом, как богат намеками! Сколько историй за ним скрыто, и все удивительные! Постараюсь вызубрить его на зубок.
– Пошли дальше, – сказал Дешифровщик, – теперь я растолкую вам другой шифр, потрудней, не столь универсальный и потому не столь популярный, но тоже очень важный.
– А как звучит?
– «Титло». Большая проницательность нужна, чтобы его понять, – в нем заключены премногие и препротивные виды чванства, расшифровывается он как дурацкая напыщенность. Слышите того оратора, что упивается эхом бессмысленных своих слов.
– Слышу, он даже кажется мне человеком разумным.
– Никакой он не разумный, а просто притворщик, воображала, одним словом «титло». Посмотрите на другого, что напустил на себя важность, играет роль человека положительного, степенного, и на того, что с таинственной миной сыплет клятвами и все сообщает шепотом по секрету.
– Похоже, они люди незаурядные.
– Ничего подобного, они только хотят казаться такими. Не персоны, но персонажи – и под шифром «титло». Поглядите на того красавчика – как поглаживает себе грудь, приговаривая: «Здесь зреет великий человек, прелат, а может, и президент!» И вон тот другой, весьма довольный уже тем, что соизволил родиться, – тоже «титло». Итак, пустой титул, фанфарон, жеманник с пискливым голоском, будто поющий фальцетом; церемонник, спесивец, ученый сухарь и многие другие из этой противной породы – все они расшифровываются как «титла».
– А сколько учености выказывает вон тот! – сказал Андренио. – Как ловко продает свои знания!
– Оттого, что наука у него купленная, не трудом приобретенная. И заметь, он вовсе не учен, в нем больше титлов, чем букв. Все титла тщатся чем-то слыть, а на деле – ничто. И ежели их расшифровать, видишь, что они всего лишь роли под шифром «титло».
– Погоди, а вон те, – сказал Андренио, – такие рослые да статные, что, видимо, сама природа как бы поставила их на ходули, либо они судьбою вознесены над прочими; недаром поглядывают на других смертных через плечо и говорят: «Эй, там, внизу, кто там копошится в грязи?» Вот это уж точно люди настоящие, в каждом по три-четыре обычных человека уместится,
– Ох, и плохо ты читаешь! – сказал Дешифровщик. – Знай, они-то менее всего люди. Особы чересчур высокие редко бывают возвышенными и, хоть поднялись на удивленье, личностями не стали. Они тоже не буквы, нет в них никакого значения – по пословице: «У верзилы ума мало».
– Но тогда – для чего они нужны в мире?
– Длячего? Засорять. Они отмечены шифром «ногастик»: о человеке, понимаешь, надо судить не по ногам, а по голове – природа, обычно подкинув лишку ногам, столько же недодает мозгам; тела избыток – души недостаток. У долговязых длинные их ноги возносят тело, не дух: потому он, дух, и застревает где-то пониже шеи, никак наверх не пробьется, редко-редко до уст дойдет, что и видно из того, как мало смысла в речах долгоногов. Глядите, как здорово скачет тот голенастый, – через улицы и площади перемахивает, в хожденье силен, в сужденье слабоват.
– А тот, другой, сколько земли исходил! – восхищался Андренио.
– Земли много, а неба и не видал, высокий, как говорится, до неба, а с неба звезд не хватает. Ногастиков этих встретите в мире немало и, имея к ним ключ, оцените их по достоинству. Правда, чернь ими восторгается, и чем они дебелей, тем восторгов более. Ведь народ полагает, что толщина придает человеку вес, мерит качество по количеству, судит по виду – собою видный, дородный, значит, благородный. Большое дело – важная наружность! Как ни далеко еще до духа, а все же человек кажется вдвое лучше; особенно, ежели высоко поставлен. Но, повторяю, коль расшифровать, часто они – всего лишь ногастики.
– – Ежели ты прав, – сказал Андренио, – тогда их антиподы – малыши, а по-другому, сморчки, ибо из них редко кто не морочит, людьми притворяются, потому что не люди, а этакое марионеточное племя; чтоб людьми казаться, без устали суетятся, ни себе, ни другим покоя не дают, будто на ртути замешаны, кривляются как дергунчики, вспыльчивы как порох, жгучи как перец. Один, глядишь, вверх тянется, потому что душа в футлярчике не умещается; другой пыжится, тщится прослыть личностью, да так и остается личинкой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244
– Кем же еще ему быть?
– О, наивный человек! Знайте, он ей не муж.
– А кто?
– И сказать неудобно, он… это самое.
– Вот так шифр, голову сломаешь!
– А вон та, что именует себя тетушкой, она вовсе не тетка.
– А кто?
– Она… это самое. Другая выдает себя за девицу, тот – за кузена кузины, тот за друга супруга. Какое там! Ничего похожего! Они все… это самое. Думаете, он племянник своего дяди, ан нет… он – это самое, племянник своего брата, что ли. Есть сотни вещей, которые иначе не объяснить; мы вставляем «это самое», когда хотим, чтобы нас поняли, а определенно высказаться не решаемся. И, уверяю вас, выражение это гораздо больше выражает, чем другие слова. Люди пересыпают речь «этим самым», наполняют им письма, но когда шифр этот не чреват значением, он бессмыслен, он тогда просто глупость. Знавал я человека, которого звали «лиценциат этого самого», как другого величали «лиценциат сплетен». Примечайте, примечайте – увидите, что почти весь мир – «это самое».
– Чудный шифр, – говорил Андренио, – аббревиатура всего дурного и дрянного. Боже избави, чтобы им и нас не пометили! Как насыщен смыслом, как богат намеками! Сколько историй за ним скрыто, и все удивительные! Постараюсь вызубрить его на зубок.
– Пошли дальше, – сказал Дешифровщик, – теперь я растолкую вам другой шифр, потрудней, не столь универсальный и потому не столь популярный, но тоже очень важный.
– А как звучит?
– «Титло». Большая проницательность нужна, чтобы его понять, – в нем заключены премногие и препротивные виды чванства, расшифровывается он как дурацкая напыщенность. Слышите того оратора, что упивается эхом бессмысленных своих слов.
– Слышу, он даже кажется мне человеком разумным.
– Никакой он не разумный, а просто притворщик, воображала, одним словом «титло». Посмотрите на другого, что напустил на себя важность, играет роль человека положительного, степенного, и на того, что с таинственной миной сыплет клятвами и все сообщает шепотом по секрету.
– Похоже, они люди незаурядные.
– Ничего подобного, они только хотят казаться такими. Не персоны, но персонажи – и под шифром «титло». Поглядите на того красавчика – как поглаживает себе грудь, приговаривая: «Здесь зреет великий человек, прелат, а может, и президент!» И вон тот другой, весьма довольный уже тем, что соизволил родиться, – тоже «титло». Итак, пустой титул, фанфарон, жеманник с пискливым голоском, будто поющий фальцетом; церемонник, спесивец, ученый сухарь и многие другие из этой противной породы – все они расшифровываются как «титла».
– А сколько учености выказывает вон тот! – сказал Андренио. – Как ловко продает свои знания!
– Оттого, что наука у него купленная, не трудом приобретенная. И заметь, он вовсе не учен, в нем больше титлов, чем букв. Все титла тщатся чем-то слыть, а на деле – ничто. И ежели их расшифровать, видишь, что они всего лишь роли под шифром «титло».
– Погоди, а вон те, – сказал Андренио, – такие рослые да статные, что, видимо, сама природа как бы поставила их на ходули, либо они судьбою вознесены над прочими; недаром поглядывают на других смертных через плечо и говорят: «Эй, там, внизу, кто там копошится в грязи?» Вот это уж точно люди настоящие, в каждом по три-четыре обычных человека уместится,
– Ох, и плохо ты читаешь! – сказал Дешифровщик. – Знай, они-то менее всего люди. Особы чересчур высокие редко бывают возвышенными и, хоть поднялись на удивленье, личностями не стали. Они тоже не буквы, нет в них никакого значения – по пословице: «У верзилы ума мало».
– Но тогда – для чего они нужны в мире?
– Длячего? Засорять. Они отмечены шифром «ногастик»: о человеке, понимаешь, надо судить не по ногам, а по голове – природа, обычно подкинув лишку ногам, столько же недодает мозгам; тела избыток – души недостаток. У долговязых длинные их ноги возносят тело, не дух: потому он, дух, и застревает где-то пониже шеи, никак наверх не пробьется, редко-редко до уст дойдет, что и видно из того, как мало смысла в речах долгоногов. Глядите, как здорово скачет тот голенастый, – через улицы и площади перемахивает, в хожденье силен, в сужденье слабоват.
– А тот, другой, сколько земли исходил! – восхищался Андренио.
– Земли много, а неба и не видал, высокий, как говорится, до неба, а с неба звезд не хватает. Ногастиков этих встретите в мире немало и, имея к ним ключ, оцените их по достоинству. Правда, чернь ими восторгается, и чем они дебелей, тем восторгов более. Ведь народ полагает, что толщина придает человеку вес, мерит качество по количеству, судит по виду – собою видный, дородный, значит, благородный. Большое дело – важная наружность! Как ни далеко еще до духа, а все же человек кажется вдвое лучше; особенно, ежели высоко поставлен. Но, повторяю, коль расшифровать, часто они – всего лишь ногастики.
– – Ежели ты прав, – сказал Андренио, – тогда их антиподы – малыши, а по-другому, сморчки, ибо из них редко кто не морочит, людьми притворяются, потому что не люди, а этакое марионеточное племя; чтоб людьми казаться, без устали суетятся, ни себе, ни другим покоя не дают, будто на ртути замешаны, кривляются как дергунчики, вспыльчивы как порох, жгучи как перец. Один, глядишь, вверх тянется, потому что душа в футлярчике не умещается; другой пыжится, тщится прослыть личностью, да так и остается личинкой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244