ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Кому достались глаза друзей, а кому глаза врагов; были и глаза матери, которым жуки жемчужинами кажутся, и глаза мачехи, всегда глядящие злым оком; глаза испанские – зелено-черные, и французские – голубые.
И все эти неслыханные чудеса творила ядовитая жидкость с теми, кто умывался. А тех, кто ее пригубил или в рот набрал, преображала еще сильней: их языки, прежде из плотного мяса, превращались в языки из веществ самых необычных. У одних – из огня, они испепеляли мир; у других – из каких-то помоев, жидких-прежидких; у многих – из ветра, эти, словно меха, надували чужие головы враками, слухами, лестью. Некоторые языки, прежде шелковые, становились колючими, бархатные – суконными. Иные превращались в языки из острот, большинство же – в очесом набитые: чесать-то языком легко, а что важно, того не выговорят. Многие женщины вовсе лишались языка, но не речи, – напротив, безъязыкие, они еще больше болтали.
Вот кто-то заговорил очень громко.
– Это, наверняка, испанец, – сказал Андренио.
– Просто спесивец, – сказал Критило, – Видишь ли те, кому надо бы говорить потише, они-то обычно кричат громче всех.
– Совершенно верно, – тоненьким женским голоском пропищал некто – с виду француз, а на самом деле всего лишь жеманник.
Навстречу ему вышел другой, речи которого были темны, как ночь, – все подумали, что это немец, но он сказал:
– Нет, нет, я из тех, кто старается говорить по-культистски , то есть темно.
Один шепелявил так, что зубы у него скрипели, – все решили, что это андалузец либо цыган . Другие слушали только себя – эти говорили хуже всего. Кто-то начал запальчиво кричать и проклинать весь мир, сам не ведая, за что, – а он уверял, за то, что он в этом мире живет. Все приняли его за мальоркинца, а на самом деле то был дикарь бешеный.
И еще кто-то говорил, но никто его не понимал, как будто он баск; а он просто чего-то просил. Другой вовсе лишился речи и пытался объясниться знаками, над чем все вокруг потешались.
– Видимо, он хочет сказать правду, – заметил Критило, – но то ли не может, то ли не смеет.
Иные говорили голосами хриплыми, еле слышными.
– Эти, – сказал Критило, – желали бы заседать в Королевском Совете, но они хорошие советники лишь у себя дома.
Иные гнусавили, и все же находились люди, понимавшие их гнусь; другие непрестанно отказывали, заикаясь, – не поймешь, не то «да», не то «нет». Многие говорили бессвязно, но мало кто прикусывал себе язык. Иные произносили слова гулко, как в кувшин, – казалось, досадуя, а на деле досаждая. Одни томно тянули, другие тягуче томили, особенно когда старались обмануть. В общем, при своем обычном, настоящем голосе никто не остался. Ни один не говорил просто, гладко, связно и безыскусно; все злословили, притворялись, предавали, лгали, обманывали, издевались, оскорбляли, проклинали и язвили. С тех пор, говорят, у французов, которые воды больше всех выпили, – а подносили им итальянцы, – осталась привычка говорить не так, как пишут, и поступать не так, как говорят; поэтому надо быть трижды внимательным к тому, что французы говорят и пишут, и понимать все наоборот.
Но зловреднее всего оказалась ядовитая влага для тех, кто ее испил. Один глоток, и в тот же миг – факт горестный, но достоверный! – все нутро переворачивало и выворачивало; в утробе у бедняг не оставалось ни крохи подлинного естества, наполнялась она воздухом да суевздором: лишь с виду люди, а на деле один
обман и наваждение. Сердца – из пробки, без пробы мужества, без веса личности; внутренности – тверже кремня: мозги – сплошная вата, без стержня разума; кровь – вода, бесцветная и холодная; грудь – воск вместо стали; нервы – из пакли, обмякли; ноги – для добрых дел каждая с пуд, для злых легче, чем пух; руки – смола, все к ним липнет; языки – фальшью фаршированы; глаза – оловянные; не люди, а обман обманов и всяческая суета.
Одну лишь каплю проглотил бедный Андренио – Критило заставил его выплеснуть остальное, – и то так изменился, что стал неустойчив в добродетели.
– Ну, что ты об этом скажешь? – спросил Критило.
– Неиссякаемый источник обманов! Кладезь лжи мира сего!
– А каково бы тебе пришлось, напейся ты вволю, как большинство людей. Думаешь, такая уж малость – иметь ясные глаза, правдивый язык, быть человеком основательным, каким-нибудь герцогом де Осуна , личностью во всем смысле слова, вроде принца де Конде ? Поверь, это надо ценить, это чудо не меньшее, чем феникс.
– Вот так оказия, – говорил Андренио. – Кто бы подумал, что такая тихая вода…
– В ней-то черти и водятся.
– Как этот фонтан называется? – спрашивал Андренио у встречных.
Ответить никто не мог.
– Нет у него названия, – сказал Протей. – В том и сила его, что люди не знают, что это.
– Пусть называется Фонтан Обманов, – сказал Критило. – Кто из кого испьет, тот способен ему поверить и все похерить.
Критило хотел было поворотить назад, но Андренио, уже тронутый заразой, не согласился, а Протей, убеждая ехать вперед, приговаривал:
– Смелей! Лучше глупцом быть вместе со всеми, чем мудрецом в одиночку.
И он их привел – нет, завел! – на приветные луга, где резвилась буйная юность. Затем карета покатила под сенью дерев пышнолиственных, но без сердцевины, – верный признак бесплодия. Вдали показался большой город – вначале дым над домами, неизменная примета людского жилья и конечный плод всех усилий наших. Город был очень красив, особенно издали. Несметные толпы из всех краев беспрерывно стекались во вселенское это пристанище, вздымая густые тучи пыли, слепившей глаза. Подъехав, странники убедились, что в городе лишь снаружи порядок, а внутри сплошной беспорядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244
И все эти неслыханные чудеса творила ядовитая жидкость с теми, кто умывался. А тех, кто ее пригубил или в рот набрал, преображала еще сильней: их языки, прежде из плотного мяса, превращались в языки из веществ самых необычных. У одних – из огня, они испепеляли мир; у других – из каких-то помоев, жидких-прежидких; у многих – из ветра, эти, словно меха, надували чужие головы враками, слухами, лестью. Некоторые языки, прежде шелковые, становились колючими, бархатные – суконными. Иные превращались в языки из острот, большинство же – в очесом набитые: чесать-то языком легко, а что важно, того не выговорят. Многие женщины вовсе лишались языка, но не речи, – напротив, безъязыкие, они еще больше болтали.
Вот кто-то заговорил очень громко.
– Это, наверняка, испанец, – сказал Андренио.
– Просто спесивец, – сказал Критило, – Видишь ли те, кому надо бы говорить потише, они-то обычно кричат громче всех.
– Совершенно верно, – тоненьким женским голоском пропищал некто – с виду француз, а на самом деле всего лишь жеманник.
Навстречу ему вышел другой, речи которого были темны, как ночь, – все подумали, что это немец, но он сказал:
– Нет, нет, я из тех, кто старается говорить по-культистски , то есть темно.
Один шепелявил так, что зубы у него скрипели, – все решили, что это андалузец либо цыган . Другие слушали только себя – эти говорили хуже всего. Кто-то начал запальчиво кричать и проклинать весь мир, сам не ведая, за что, – а он уверял, за то, что он в этом мире живет. Все приняли его за мальоркинца, а на самом деле то был дикарь бешеный.
И еще кто-то говорил, но никто его не понимал, как будто он баск; а он просто чего-то просил. Другой вовсе лишился речи и пытался объясниться знаками, над чем все вокруг потешались.
– Видимо, он хочет сказать правду, – заметил Критило, – но то ли не может, то ли не смеет.
Иные говорили голосами хриплыми, еле слышными.
– Эти, – сказал Критило, – желали бы заседать в Королевском Совете, но они хорошие советники лишь у себя дома.
Иные гнусавили, и все же находились люди, понимавшие их гнусь; другие непрестанно отказывали, заикаясь, – не поймешь, не то «да», не то «нет». Многие говорили бессвязно, но мало кто прикусывал себе язык. Иные произносили слова гулко, как в кувшин, – казалось, досадуя, а на деле досаждая. Одни томно тянули, другие тягуче томили, особенно когда старались обмануть. В общем, при своем обычном, настоящем голосе никто не остался. Ни один не говорил просто, гладко, связно и безыскусно; все злословили, притворялись, предавали, лгали, обманывали, издевались, оскорбляли, проклинали и язвили. С тех пор, говорят, у французов, которые воды больше всех выпили, – а подносили им итальянцы, – осталась привычка говорить не так, как пишут, и поступать не так, как говорят; поэтому надо быть трижды внимательным к тому, что французы говорят и пишут, и понимать все наоборот.
Но зловреднее всего оказалась ядовитая влага для тех, кто ее испил. Один глоток, и в тот же миг – факт горестный, но достоверный! – все нутро переворачивало и выворачивало; в утробе у бедняг не оставалось ни крохи подлинного естества, наполнялась она воздухом да суевздором: лишь с виду люди, а на деле один
обман и наваждение. Сердца – из пробки, без пробы мужества, без веса личности; внутренности – тверже кремня: мозги – сплошная вата, без стержня разума; кровь – вода, бесцветная и холодная; грудь – воск вместо стали; нервы – из пакли, обмякли; ноги – для добрых дел каждая с пуд, для злых легче, чем пух; руки – смола, все к ним липнет; языки – фальшью фаршированы; глаза – оловянные; не люди, а обман обманов и всяческая суета.
Одну лишь каплю проглотил бедный Андренио – Критило заставил его выплеснуть остальное, – и то так изменился, что стал неустойчив в добродетели.
– Ну, что ты об этом скажешь? – спросил Критило.
– Неиссякаемый источник обманов! Кладезь лжи мира сего!
– А каково бы тебе пришлось, напейся ты вволю, как большинство людей. Думаешь, такая уж малость – иметь ясные глаза, правдивый язык, быть человеком основательным, каким-нибудь герцогом де Осуна , личностью во всем смысле слова, вроде принца де Конде ? Поверь, это надо ценить, это чудо не меньшее, чем феникс.
– Вот так оказия, – говорил Андренио. – Кто бы подумал, что такая тихая вода…
– В ней-то черти и водятся.
– Как этот фонтан называется? – спрашивал Андренио у встречных.
Ответить никто не мог.
– Нет у него названия, – сказал Протей. – В том и сила его, что люди не знают, что это.
– Пусть называется Фонтан Обманов, – сказал Критило. – Кто из кого испьет, тот способен ему поверить и все похерить.
Критило хотел было поворотить назад, но Андренио, уже тронутый заразой, не согласился, а Протей, убеждая ехать вперед, приговаривал:
– Смелей! Лучше глупцом быть вместе со всеми, чем мудрецом в одиночку.
И он их привел – нет, завел! – на приветные луга, где резвилась буйная юность. Затем карета покатила под сенью дерев пышнолиственных, но без сердцевины, – верный признак бесплодия. Вдали показался большой город – вначале дым над домами, неизменная примета людского жилья и конечный плод всех усилий наших. Город был очень красив, особенно издали. Несметные толпы из всех краев беспрерывно стекались во вселенское это пристанище, вздымая густые тучи пыли, слепившей глаза. Подъехав, странники убедились, что в городе лишь снаружи порядок, а внутри сплошной беспорядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244