На прудах лебеди пели в любое время – этому Критило очень удивился, ибо в других краях лебеди столь молчаливы, что даже в смертный их час – вопреки молве – никто не слыхал их голоса.
– Лебеди, – отвечали ему, – от природы чисты и, коли поют, то чистую правду, а правду, сами знаете, слушать не любят, потому они и предпочли онеметь. Лишь в последний горький час – то ли от угрызений совести, то ли уразумев, что терять уж нечего, – они, бывает, и пропоют правду. Потому-то мы часто слышим, что вот проповедник такой-то или министр такой-то «сказал напрямик», что секретарь Имярек «выложил все как есть», а советник Как-бишь-его «открыл свое сердце», – но только перед кончиной.
У входа во дворец лежал лев, превращенный в мирную овцу, и тигр, кроткий, как агнец. На балконах полно трещоток – я разумею, птиц, тараторивших наперебой; пуще всех изощрялись попугаи, а щеглы сердились на упреки в щегольстве. Коты и бульдоги в этом дворце не царапались злобно, не кусали яростно, но, смиренно склоняясь пред великой своей госпожой, лобызали ее благородные стопы. У входа, в ожидании гостей, стояли ее прислужницы: на нижних ступенях, скромно, но опрятно одетые, из простого, но честного семейства Прикладных , а выше – семеро Свободных, благородных, которые и повели Критило наверх, в залу, где восседала премудрая Артемия в окружении выдающихся мужей (место каждому указывал тонкий ценитель всего выдающегося, дон Винсенсио де Ластаноса ); она как раз была занята тем, что превращала в личностей несколько чурбанов. Лицо у нее было величавое, покойное, очи проницательные. Речь, хоть и небыстрая, звучала приятно. Особенно хороши были руки – они наделяли жизнью все, к чему прикасались. Черты лица отличались тонкостью, фигура была статная и соразмерная – одним словом, Артемия была сама гармония.
Ласковой улыбкой встретила королева пришельца и похвалила за приверженность к ней, о чем она сразу, мол, догадалась по его лицу. И прибавила, что не зря лицо называют зеркалом души, а по-латыни «лицо» и «делаешь» – одно слово faciеs; ведь лицо говорит, каковы дела человека. Критило приветствовал ее, благодаря за лестные слова. Королева выразила удивление, что видит столь разумного человека не просто в одиночестве, но и вправду одного; беседа, сказала она, утеха разумных, в ней должны быть соль и грация, а Граций, как известно, ровным счетом три. Критило, чье сердце, плавясь от жгучей муки, истекало слезами, ответствовал:
– Да, обычно нас трое, есть у меня товарищ, мною покинутый ради него же, и еще к нам всегда присоединяется третий из того края, куда мы прибываем, – иногда он нас водит, а иногда подводит, как случилось теперь. Потому и явился я к тебе, о великая утешительница в горестях, ища твоей милости и помощи, чтобы вызволить мое второе «я», оставшееся без меня плененным, неведомо кем и как.
– Но ежели ты не знаешь, где его оставил, как же мы его найдем?
– Тут не обойтись без твоих чудес, – возразил Критило. – Я знаю лишь, что он остался при дворе (готов поклясться, там ждет его гибель) короля знаменитого, но безымянного, сильного своим всевластием и единственного в своей таинственности.
– Довольно, – сказала Артемия. – Все понятно, ему оказана большая милость. Он, как я понимаю, остался в столице – вернее, в Вавилоне – злейшего моего врага Фальшемира, от чьих козней гибнет мир и всем конец приходит, кто ко мне не приходит. Но чем Фортуна злей, тем держись храбрей, – найдется у нас супротив обмана своя хитрость.
И королева велела позвать одного из главных министров, ближайшего своего помощника, который явился быстро и охотно. Был то муж большого ума и редкостных качеств – прямой и правдивый. Ему и было поручено дело, причем Критило подробно ознакомил его с прошлым, а Артемия – с предстоящим. Вручив министру зеркало чистейшего стекла, великое создание одного из семи мудрецов-греков, она объяснила, как с ним обращаться и как оно действует. Министр расторопно принялся за Дело. Прежде всего оделся по моде того края, вырядился в ливрею, какую носили слуги Фальшемира, со множеством складок и подкладок, опушек и подушек, заходов, карманов, накладок, ложных фалд, да поверх накинул плащ – все прикрывать. Так снарядившись, он, не мешкая, отправился исполнять приказ королевы.
При дворе Артемии Критило был принят с радушием и любезностью, много он тут увидел занятного и полезного, ибо королева что ни день творила чудеса все более удивительные: то превратит серого мужлана в учтивого вельможу, что казалось невозможным; то горца сделает придворным, что тоже требует немалого искусства, как и преобразить баска в красноречивого секретаря. Плащи из потертой байки делала бархатными и даже панбархатными; убогую сутану бедного студента – роскошной пурпурной мантией; шапку – митрой. Кто у себя на родине были слугами, те в другом краю становились повелителями, даже всего мира, – так, простого свинопаса она возвела в пастыри вселенские , а в краях далеких ее власть была еще сильней – скромный паж стал Бетленгабором , а лакей – императором Таикосамой .
О временах минувших рассказывали, что тогда ее чудеса были похлеще: палка погонщика мулов превращалась в скипетр, писец – в императора. Даже лица делала она красивей; с вечера до утра они так менялись, что человек сам себя не узнавал и дурные его мысли становились добрыми, а добрые – еще добрей. Люди легковесные обретали вес, малодушные – силу духа. Могла она исправить и любой телесный изъян: подставляла плечо, делала руку длинной, ногу – широкой, наделяла глазами, зубами, волосами. И самое важное – из трясущихся поджилок мастерила стальные сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244