- Добро, отец, - сказал Филипп. - Я постараюсь освободиться как можно
быстрее.
Переодевшись, Филипп уединился в своем кабинете, первым делом
распечатал второе письмо и умиленно улыбнулся, узнав по-детски неуклюжий
почерк Норы. Но эта умиленная улыбка напрочь исчезла с его лица, как
только он прочел первые строки:
"Любимый мой!
В эти печальные для меня и всей нашей семьи дни, омраченные утратой
царственного отца, я решилась написать тебе, побуждаемая к тому тяжелыми
грозовыми тучами, надвигающимися на ранее ясный и чистый небосклон нашей
любви..."
Сердце Филиппа екнуло и болезненно заныло. Еще ничего не зная о
природе упомянутых Норой грозовых туч, он уже понял, что потерял ее так же
нелепо и исключительно по своей вине, как прежде потерял Бланку...
"...Король, брат мой, решил по окончании траура идти войной на графа
Хуана Португальского (прости, Господи, его грешного - ведь он наш дядя!).
Альфонсо уже подписал эдикт о лишении его всех титулов и владений за бунт
и неповиновение королевской власти, однако он опасается, что в предстоящей
войне иезуиты предоставят тайную помощь дяде Хуану, а то и открыто встанут
на его сторону, спровоцировав в стране междоусобицу. Ввиду всего этого
брат счел необходимым заручиться поддержкой императора Римского.
Оказывается еще при жизни, накануне твоего отъезда в Галлию, отец мой
получил конфиденциальное послание от Августа Юлия, в котором тот сообщал,
что вскоре папа Павел должен удовлетворить его ходатайство о расторжении
брака с императрицей, поелику лекарский консилиум, созванный Святым
Престолом, единодушно признал, что, подарив императору дочь, она стала
бесплодной, а значит уже не в состоянии родить ему сына - наследника
престола. Правда, официальное решение консилиума еще не оглашено, но
Август Юлий уверяет, что за этим дело не станет - вердикт окончателен и
нуждается лишь в формальном утверждении со стороны Святого Отца, который
обещает подписать его в середине мая вместе с актом о расторжении
брака..."
Дочитав до этого места, Филипп откинулся на спинку кресла и до боли
закусил нижнюю губу. На лицо его набежала жгучая краска гнева и стыда.
Теперь понятно, почему на прошлой неделе его гонец возвратился из Толедо
без какого-либо конкретного ответа. И вовсе не потому, что Фернандо IV был
при смерти.
Но ведь Альфонсо, его друг... Впрочем, нет. Прежде всего, он король
Кастилии, и его первейшая обязанность - заботиться о благе своей страны.
Если устроенный Фернандо IV брак Бланки с Александром Бискайским был, в
сущности, капризом короля, проявлением его человеческой слабости (а
откровенно говоря, настоящим свинством в отношении Филиппа и, особенно,
Бланки), то решение Альфонсо XIII выдать свою младшую сестру за Августа
XII Римского было продиктовано сугубо государственными соображениями.
С некоторых пор Италия активно стремилась к тесному политическому
союзу с Кастилией, последние успехи которой в Реконкисте и не менее
успешная внутренняя политика, направленная на централизацию и укрепление
королевской власти, постепенно превращали ее в самое могущественное на
западе Европы государство. С этой целью покойный император Корнелий IX
выдал свою племянницу Констанцу Орсини за наследника престола Альфонсо
Астурийского; с этой же целью впоследствии император Август XII возымел
желание жениться на кастильской принцессе Бланке. А что касается его
первого брака - с Изабеллой Французской, самой младшей из одиннадцати
детей Филиппа-Августа II, то он не принес римской короне ни наследника
престола, ни сколь-нибудь значительных политических дивидендов. Вскоре
после смерти великого французского короля и восшествия на престол его
внука Филиппа-Августа III (который, кстати сказать, был на тринадцать лет
старше своей тетки, императрицы Изабеллы) Франция начала стремительно
терять свое положение ведущей державы, чему в большой степени
способствовали религиозные авантюры короля и бездарное правление страной в
его отсутствие королевы Хуаны Португальской.
Отчаявшись извлечь из брака с Изабеллой Французской какую-либо выгоду
и потеряв всяческую надежду на рождение наследника престола (а по римским
законам таковым может быть только сын), Август XII пять лет назад
обратился к папе с прошением о разводе. Однако этому яростно
воспротивились французские кардиналы, уязвленные в своей национальной
гордости, а также сторонники Гвидо Конти, герцога Неаполитанского, чей род
мечтал о свержении династии Юлиев еще с незапамятных времен. Даже
ближайший родственник императора, его дядя Валерий Юлий со своим
многочисленным потомством, исподтишка ставил палки в колеса племяннику,
больше заботясь об интересах своего старшего сына, чем о благополучии
государства и всего рода Юлиев.
Шло время, каждый следующий лекарский консилиум превращался в фарс,
погрязая в бесплодных дискуссиях насчет предполагаемого бесплодия Изабеллы
Французской, и уже никто всерьез не рассчитывал на благоприятный для
Августа XII исход дела, как вдруг авторитетные ученые мужи совершенно
неожиданно для всех пришли к единодушному согласию и признали императрицу
более неспособной иметь детей. Несколько позже до Филиппа дошли слухи, что
известие о браке Бланки с графом Бискайским переполнило чашу терпения
молодого императора, и он оказал грубое давление на членов консилиума -
как утверждали злые языки, не погнушался даже лично угрожать некоторым
строптивым светилам медицинской науки физической расправой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88