– Почему ты такой худой? – снова задал он вопрос.
– От баня! – так же коротко отозвался терщик. Было очевидно, что он не расположен к беседе с царским телохранителем.
Лухуми замолчал, но одна мысль все же донимала его.
– Уж если слуги моются в таких банях, в каких же должны мыться цари! – обратился он опять к неразговорчивому банщику.
– Не знай! – резко прозвучало в ответ. Шлепнув Мигриаули по спине, терщик велел ему спуститься в бассейн.
– Давно не мылся? – спросил он.
– В реке нашей каждый день купался, – смущенно ответил Лухуми.
– Река – вода холодный, грязь не отмоешь.
Наконец терщик закончил возиться с Лухуми и, буркнув что-то вроде "на здоровье!", покашливая и постукивая деревянными сандалиями, вышел из бани.
Вместо него тотчас же появился какой-то юноша. Брови его были тонко подведены, словно у женщины, и шел он странной кокетливой походкой. В руках он держал какие-то шкатулки и баночки. С предупредительной улыбкой юноша опустился на скамью рядом с Лухуми. Открыв свои коробочки, он растер на ладони благовония и стал умащивать ими нагое тело Мигриаули. Тому не очень понравился одуряющий запах мазей, но, решив, что, вероятно, так принято во дворце, он покорился.
Когда дело дошло до волос, Лухуми запротестовал.
– Такой приказ! – коротко пояснил прислужник, смазывая жесткие, как щетина, волосы Лухуми. Потом накинул на него дорогой восточный халат и потушил свечи.
– Почему тушишь? – удивился Лухуми.
– Следуй за мной, – прошептал незнакомец и взял Лухуми за руку.
Лухуми недоверчиво пошел за ним. Они долго шли в темноте. Вот проводник провел богатыря за занавес и, отпустив его руку, исчез.
– Куда ты, братец? – окликнул его Мигриаули, шаря руками по стене.
– Сюда, Лухуми! – услышал он женский голос.
Лухуми прислушался – голос казался знакомым.
– Не бойся, иди сюда, – вновь услышал он шепот.
– Кто ты? – воскликнул удивленный Лухуми и осторожно двинулся в ту сторону, откуда раздавался призыв.
Сделав несколько шагов, он наткнулся на кого-то. Лица и фигуры в темноте нельзя было разглядеть, и только по прикосновению нежных длинных пальцев, он почувствовал, что это женщина. Лухуми во мраке последовал за незнакомкой. Вот она остановилась и нагнулась, – очевидно, села.
– Присаживайся, – услыхал Лухуми.
Он опустился на тахту и вдруг вспомнил, что он почти не одет, а рядом – незнакомая женщина. Лухуми поежился от смущения.
– Научи меня вашим ласкам – цацлоба, – прошептала женщина и приникла к мочке уха Лухуми страстным поцелуем.
У Лухуми потемнело в глазах, он обнял и притянул к себе женщину.
– Тише… Осторожно… Поломаешь мне ребра, медведь! – шептала она, обвивая руками шею Лухуми.
"Медведь!" Не в первый раз за сегодняшний день слышал он это слово и этот голос. Но где? Впрочем, сейчас было не до воспоминаний.
Лухуми весь дрожал. Незнакомка немного отстранилась от него.
– Не надо… Не надо… Научи меня вашим ласкам… – шептала она.
Он знал, что, по обычаю, ласка – цацлоба не разрешает большего, но, не в силах владеть собой, крепко поцеловал женщину, вскочил, подхватил ее на руки, однако поскользнулся, и оба упали на мраморный пол.
– Ой, рука… – Слабый стон донесся до слуха смущенного Лухуми. – Что ты наделал, медведь… Руку мне вывихнул… Как я теперь людям покажусь!.. – всхлипнула женщина и исчезла в темноте.
Лухуми голос ее опять показался знакомым, особенно когда она вскрикнула от боли. Он нахмурился.
– Неужели?.. Неужели это была она? Не может быть того! – Он потер рукой лоб, чтобы отделаться от навязчивой мысли, и встал.
Вновь послышался шум шагов.
Кто-то взял его за руку, и он опять услышал голос того самого человека, который привел его сюда:
– Ступай за мной!
Они шли во тьме еще дольше, чем в первый раз, и, наконец, очутились перед какой-то дверью.
– Одевайся и иди во дворец! – приказал незнакомец и исчез.
Устав от стольких неожиданностей, Лухуми осторожно приоткрыл дверь. Глаза не сразу привыкли к свету свечей.
Он находился в маленькой комнате. На тахте была расстелена новая одежда, точно такая, какую носила дворцовая стража. Он сел и, ошеломленный приключениями, стал одеваться.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

При жизни царицы Тамар Георгий Лаша, в четырнадцать лет объявленный соправителем матери, не вмешивался в государственные дела. Он увлекался охотой, верховой ездой, путешествовал по Грузии и вассальным странам.
Наследник престола не замечал, как умный царедворец Мхаргрдзели ловко прибирает к рукам власть, заранее лишая будущего царя влияния на дела государства.
Тамар благоволила и к Иванэ, и к его брату Захарии – амирспасалару грузинского войска, осыпала обоих своими милостями.
Бесстрашный и неутомимый рубака, искусный полководец, Захария был прост правом, искренен и бескорыстен.
Зато его младший брат был хитер и дальновиден, скрытен и расчетлив.
Братья Мхаргрдзели бессменно состояли визирями царицы и немало сделали для преуспеяния и возвеличения Грузинского царства.
Все походы и крупные сражения, прославившие грузин как непобедимых воинов на всем Востоке и Западе, совершались под руководством Захарии.
Будучи мсахуртухуцсси – главным управителем двора, Иванэ принимал участие во всех битвах и сражался плечом к плечу с братом. Он прекрасно понимал, что подлинным правителем страны, располагающей многочисленным войском, может быть лишь человек, за которым это войско пойдет. Поэтому Иванэ ничего не жалел, чтобы завоевать любовь воинов. Он щедро награждал мелких и крупных военачальников, содействовал их продвижению по службе, открыто покровительствовал им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108