Я не удержался и пока сливал ему, спросил, как же решился он па такое путешествие.
– Шалва, браток,– рассмеялся Мушни,– если б разбойничали столько, сколько об этом говорят, страна наша принадлежала б разбойникам.
– А наш отец так и говорит.
– Он имеет в виду других разбойников, а не тех, что на дорогах отнимают у старух хурджины. Ну, пошли!
Сейчас я увижу Дату и Мушни вместе! Сердце мое, пока мы поднимались по лестнице, трепетало и колотилось, как пойманное. Один – абраг, другой – начальник политической разведки. И они – братья...
Сперва Мушни подошел к матери и приложился к ее руке, потом расцеловал обоих – и отца, и мать. Дата встретил его стоя, и несколько мгновений братья смотрели друг на друга. Мушни сделал шаг к Дате – двинулся навстречу ему и Дата. Они пожали руки друг другу и обнялись. Мне видно было только лицо Мушни. Он положил голову на плечо Даты и затих. А потом заговорил... Заговорил о том, как изменился брат, как постарел («больше, чем я ожидал»)... и слезы выступили на глазах у Мушни. Мне показалось, еще немного, он и вовсе разрыдается.
Запричитала Тамар, Магали бросился ее успокаивать: смотри, прибегут соседи, будут выспрашивать, что за беда стряслась. Пошли к столу, и братья сели друг против друга. Мушни все вздыхал и утирал слезы.
– Чтоб было у тебя все ладно, брат!.. А я уж как-нибудь...– сказал Дата и отпил вина.
Никому не хотелось есть, но ужин был на столе, и что-то в этом безмолвии надо же было делать. Отец благословил застолье, все перекрестились и принялись за еду.
– Я вижу, Дата,– заговорил Мушни,– ты пришел точно в назначенное время. Изменил испытанной привычке?
– Ты еще не заслужил от меня оскорбления.
– Не понимаю?
– Я пришел в то время, которое ты назначил. Меня звал мой брат и честный человек, и, не приди я вовремя, это означало бы, что я сомневаюсь, что ты мой брат и рыцарь. Я не мог себе позволить усомниться в тебе.
Магали улыбнулся, гордый ответом Даты. Тамар уткнулась снос рукоделие – один сын не должен был заметить радости, Оста пленной словами другого сына.
– А что бы ты сделал, если б кто-нибудь, назвавшись моим именем, устроил здесь ловушку? – спросил Мушни, улыбнувшись.
– Твою просьбу передала мне Эле, – Дата не поддержал шутки брата,– и условия встречи принесла она, и о моем согласии ты от нее услышал. Чужие не вмешивались в наши переговоры. Кто же мог поставить западню, Мушни?
– Случай. – Мушни все улыбался.
– Случай? – Дата взглянул на Мушни, чтобы понять, куда он клонит. – Для случая я всегда должен быть готов.
Кусок мяса, поднесенный было ко рту, лег на тарелку. Мушни поднялся, и взгляд его ощупал все стены и углы.
– Где твое оружие, Дата?
– Со мной лишь это,– Дата положил руку на чоху. – Остальное спрятано... Приходить сюда с оружием?.. Что бы ты подумал?
Магали тоже обвел глазами комнату, только теперь заметив, что Дата без оружия.
– Аза пазухой у тебя что – как прикажешь считать? – спросил Мушни, помедлив.
– Я привык к оружию. Без него мне не по себе. Так и считай. Ужин проходил в молчании, каждый глядел в свою тарелку, а я потихонечку поглядывал то на братьев, то на мать с отцом, то на сестру.
– Какое же это оружие? – Мушни не поднимал глаз.
– Наган.
К той поре возраст и горести совсем сломили нашу мать Тамар. Она вся согнулась. Но тут вытянулась как струна и сидела прямо и напряженно. Странно было видеть это. Она переводила взгляд с одного сына на другого, и взгляд этот был строг и непримирим. Я был воспитан ею и знал это ее состояние – оно овладевало нашей матерью, когда она чувствовала себя оскорбленной или сердце ее предвещало беду, нависшую над ее детьми. В эти минуты она была как тур на краю обрыва. Напрягся и Мушни. Положив нож и вилку, он долго вглядывался в лицо Даты и наконец сказал:
– Достань его. Хочу посмотреть.
Дата не понял брата.
Мушни взглядом показал на грудь Даты.
Дата помедлил, наверное, не больше мгновения, вытащил из-за пазухи наган и, положив его на ладонь, протянул Мушни. Мушни разглядывал оружие, не притрагиваясь к нему, а потом взял и, раскрыв барабан, повернул к нам.
В цилиндре был один патрон.
– Нервы у тебя, как погляжу, стали сдавать! – сказал Мушни и, захлопнув наган, вернул Дате. – Стареть начал. Не рановато ли?
– Что здесь происходит? – Голос Магали был строг и холоден.
– Пусть сам скажет,– отозвался Мушни. Я ничего не мог понять, но у меня свело дыхание, бросило в жар и голову как тисками схватило.
– Неужели страх смерти так овладел твоей душой, что ты готов к самоубийству? – спросила мать.
Дата рассмеялся и покачал головой.
У Мушни дрогнули скулы и, мне показалось, свело подбородок,
– Что... – Голос его сорвался, и он должен был начать снова.– Чего ты ждал?
– Ты же сам сказал – случай! – спокойно ответил Дата.
– Уймитесь! – приказала мать, и все вошло в обычное русло.– Такая смерть была бы не одной твоей смертью, Дата... Пусть и Мушни знает. Это для всей семьи позор!
Получалось, что Мушни способен на измену и западню. Мушни понял это и вспыхнул, но возразить матери не посмел и, справившись с собой, сказал, тяжело роняя слова:
– Если я паду до того, в чем Дата и вы, матушка, меня заподозрили... тогда и правда лучше вам наложить на себя руки, чем иметь такого сына и такого брата.
– Не то говоришь... – начал было Дата, но мать его перебила.
– Не вами начинается и не вами кончается наша семья и род наш. Помните это! У нас с отцом есть сыновья и внуки, до нас были деды и прадеды, и кости их еще не истлели. Мы живем, окруженные большой родней. Человек жив человеком!
– Мы оба это знаем, мать,– тихо сказал Дата. – И никто из нас еще ни разу не осрамил свою семью дурным поступком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64