Не бойся за меня…
– Спи! – воскликнула Зенобия. – Пока я не буду знать, что тебе не грозит опасность, я не смогу заснуть!
Когда Пьетро вернулся к себе, Абдулла подхлестнул его любопытство тем, что и ему приказано было явиться на пир вместе с Пьетро. Это что-то означало. Рабы такого низкого ранга, как Абдулла, не присутствовали на пирах своих хозяев.
Абдулла одел Пьетро в широкие белые шаровары из тяжелого шелка, украшенного серебряными нитями. Далее следовала короткая куртка, оставляющая грудь голой; с шеи свешивалось тяжелое ожерелье. Поверх наброшена джубба, мантия, спускавшаяся до полу, белая, как и все его одеяние, украшенная жемчужинами. На пальцы Пьетро Абдулла нанизал кольца, повесил на пояс отделанный серебром ятаган и два кинжала и отступил, чтобы полюбоваться делом своих рук.
– Пройдись, мой господин, – попросил он, – а теперь повернись.
Пьетро выполнил его просьбу, хотя и не без труда, потому что его туфли были так богато украшены серебром, что трудно было ходить.
– Айя! – завопил Абдулла. – Сегодня ты выглядишь как принц и сын принцев!
– Спасибо, – улыбнулся Пьетро, увидев, что Абдулла смотрит мимо него в открытую дверь и лицо его застыло в маске ужаса.
Пьетро обернулся. По коридору медленно шел старик, его сопровождали рабы с факелами в руках. Старик был маленького роста и невзрачной внешности.
Пьетро повернулся к своему рабу, но Абдулла распростерся на полу, ударяя головой о пол и причитая:
– Аллах, спаси нас! О, Милостивый! Спаси нас!
– Что тебя так напугало, Абдулла? – спросил Пьетро.
– Этот человек! – зашептал Абдулла. – Этот старик не кто иной, как… – он понизил голос настолько, что Пьетро пришлось нагнуться, чтобы расслышать слова, – как шейх аль Джебал!
Пьетро посмотрел в спину удалявшегося старика.
– Я слышал это имя, – задумчиво сказал он, – но я не могу припомнить…
– Это Старик с гор! – шептал Абдулла. – Вождь федаинов, тех безумных убийц, которые убивают любого, кого он укажет!
В памяти Пьетро вспыхнули обрывки того, что он слышал давным-давно и забыл, как пустые сплетни. Отдельные кусочки стали складываться в картину. “Этот твой франк, одетый во франкскую одежду, улыбающийся и красивый!” – говорил Харун. И Ахмад заметил, что он знает европейские языки.
А теперь шейх аль Джебал. Старик с гор. Вождь ужасной секты потребителей гашиша – гашишинов, известных всему арабскому миру как безжалостные убийцы.
Без сомнения, Фридрих и аль Камил будут пировать вместе. Фридриха охраняют германские и итальянские рыцари. Убийцы, конечно, федаины – преданные, безумные роботы, в которых шейх аль Джебал превращает нормальных молодых людей… но каким образом? Этого Пьетро не знал. Этого не знал никто. Пьетро слышал только, что федаины – как ходячие мертвецы, они не знают страха. Когда их посылают убивать, они убивают, даже если при этом погибают сами. Они как будто рады умереть. Но как они становятся такими? Каким образом, с помощью какой ужасной алхимии шейх аль Джебал крадет их души?
От одной мысли обо всем этом Пьетро стало нехорошо. Ибо он понял, какое место занимает в плане. Ахмад один из тех аюбитов-эмиров, которые ненавидят аль Камила всем сердцем. Во время осады Дамиетты они вынудили его бежать из лагеря в Мансуре. Их ненависть родилась в тот день, когда его брат, бывший султан Дамаска, в 1220 году разрушил стены Иерусалима, превратив его в открытый город. Их ненависть была особенно ядовитой потому, что сам аль Камил происходил из аюбитов. Но как бы они ни хотели убить Малика аль Камила, а вместе с ним этого франкского пса Фридриха II, оставалась германская и итальянская стража. Ни один обычный убийца не может проникнуть сквозь цепь людей, которые почти не говорят или совсем не говорят по-арабски. Но франк может. Пьетро может… одетый по-европейски, со сбритой бородой, улыбающийся и произносящий приятные слова в то время, как в его безвольной, лишенной разума душе, управляемой издали старым шейхом, живет только стремление убивать.
Он любил Фридриха как брата. Но не его сердце будет вести его. Мозг в его голове не будет его мозгом. Рука, которая поразит султана и императора, будет безжалостной и неумолимой, как десница Божия…
Одно он знал. Тех, кого избирают быть убийцами, обычно приглашают на пир. Им подают вино, в которое подмешан наркотик. Потом их уносят. Когда они возвращаются, они уже другие.
Он смотрел в дверной проем вслед старому шейху.
Вино. Отравленное вино. Если я смогу не пить вино, подумал он, тогда…
– Пойдем, – сказал он Абдулле.
В большой зале двести свечей из амбры превращали ночь в день. Когда появилась молодая чета, их посадили на диван из золота, отделанный сапфирами, а рабы осыпали их тысячей жемчужин, каждая больше голубиного яйца. Другие рабы разносили знатным гостям шарики из мускуса. В каждом таком шарике, когда его раскрывали, находился пергамент, дарственная на имение, на ценного раба, чистокровную кобылу или красивую танцовщицу. Но самым большим чудом из чудес оказалось дерево из золота и серебра, точная копия дерева, принадлежавшего Харуну аль Рашиду. На его сверкающих, украшенных драгоценными камнями ветвях пели сладкими голосами птички из золота и серебра, с рубиновыми глазками.
Гостей угощали множеством изысканнейших блюд. Подавали жареных кур, откормленных на молоке и миндале, в винном и медовом соусе, засахаренные печенья, кусочки рыбы, такие маленькие, что гости просто дивились, а прислуживавшие рабы горделиво объясняли, что это рыбьи язычки и что каждое блюдо со ста пятьюдесятью язычками стоило их хозяину более тысячи дирхам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137