Однако, размышлял Донати, удивительно приятно ощущать себя чистым. Его кожа горела. Он глянул на родителей свой будущей невесты: Джованни, кожевенник, и его жена Лючия вряд ли ополоснули лица в честь такого события. Одежда их грубая, суконная, служившая им и в рабочие дни и в праздники, была единственной, которую они имели. Они вряд ли припомнили» какого цвета первоначально были их блузы, теперь же они стали одного цвета с грязью, которая их покрывала, вперемежку с паразитами.
Они подошли к замку настолько близко, что могли разглядеть трупы трех крестьян, висящих на виселицах, просунутых в бойницы крепостных стен, над рвом с водой. Лесничие поймали их, когда они расставляли силки па зайцев в баронском лесу. Весна была очень холодная и влажная, и все крепостные голодали. Поэтому некоторые из них и занялись браконьерством.
Донати смотрел на тела, раскачивающиеся на цепях. Он знал всех троих. Крепкие парни, хорошие товарищи. Теперь он видел, как они раскачиваются на легком ветру. Трупы висели уже две недели, и вороны изрядно потрудились над ними. Картина была ужасная.
Мария спрятала лицо в грубой ткани его рукава и вздрогнула. Донати почувствовал, как вновь задергался мускул у него на скуле, такое случалось всегда, когда что-то задевало его. Он ощущал, что в мире не все правильно, если один паршивый заяц мог стоить жизни трем мужчинам. Но что именно неправильно, он не знал.
Это была слишком сложная работа для его ума. Весь его разум сосредоточился в его руках. Барон Рудольф называл это Божьим даром, ибо этими руками Донати мог создавать дивные вещи. Никто в Италии и в обеих Сицилиях не мог изготовить такую кольчугу, как он, не мог сделать шлем такого голубоватого блеска или выковать клинок такой крепости и остроты. Поэтому барон ценил его и даже бывал к нему добр в свойственной ему грубой манере.
Донати с Марией и ее родители зашагали быстрее и прошли по подъемному монету через ров, поглядывая вверх на острая решетки, готовые проткнуть любого врага, если эта железные ворота низвергнутся вниз. За решеткой главные лубовые ворота были еще закрыты, но сторож открыл маленькую дверцу и пропустил их. Сторож знал Донати. Все стражники знали его.
Мария никогда раньше не бывала внутри замка Она поразилась, что внутри крепостных стен оказались другие стены, башни и ворота. Баров Роглиано знал науку обороны. С сотней вооруженных людей он мог защищать Хеллемарк от врага в двадцать раз многочисленнее – так хитро был построен замок.
Теперь они оказались во внутреннем дворе крепости, в центре которого возвышался замок. Мария заткнула пальцами уши. Здесь стоял такой шум! Хрюкали поросята, собаки лаяли, дети вопили и смежаясь. В стойлах били копытами и ржали лошади. Дети, не менее грязные, чем те, которых Мария привыкла видеть в своей деревушке, играли у стогов сена, расположенных рядом со стойлами, а позади второй оружейник выковывал звенья для кольчуги, а рядом с ним кузнец подковывал лошадь госпожи баронессы.
Донати провел Марию в кузницу и представил ее двум своим помощникам. Они дружно сдернули кожаные шапки и поклонились ей так, словно она знатная дама, и с уважительным вниманием слушали, как Донати показывал ей разные мелочи, щиты против копий, против стрел арбалета, шлемы, которые он изготовляет для барона.
Да, несомненно, ее будущий муж – человек значительный. Мария даже ощутила некоторую дрожь от радости, что ей так повезло. Теперь она будет жить во внутреннем дворе замка, может быть, даже поднимется до того, чтобы прислуживать благородной баронессе в качестве горничной – это было бы по сравнению с ее прошлым положением таким счастьем, о котором она и мечтать не смела.
Они вышли из кузницы, присоединились к Лючии и Джованни и пошли дальше, задержавшись только около клеток, чтобы посмотреть на сокольничьего, который кормил сырым мясом соколов, кричавших при этом как черти в аду. Потом миновали часовню, гораздо более красивую, чем церковь в деревне, с красивыми окнами, выложенными яркими разноцветными стеклами, пока наконец не дошли до двора, где находились жилые покои барона и высокая башня, именуемая Главной башней замка, последним оплотом обороны.
Донати подошел к дверям и очень осторожно постучал. Мария решила, что даже она произвела бы больше шума
Джулиано, управляющий имением барона, вышел к ним. Он прикрыл зевок тыльной стороной руки, потом глянул на Донати и принялся хохотать.
– Ну, Донати! – смеялся он. – Святой Боже, ты замечательно выглядишь! Эта завитая борода с ленточками! В чем дело? Господин барон ожидает тебя? Наверняка и Его Святейшество Папа. Убирайся, дурачок, пока я не нашел для тебя палку.
Но Донати стоял на своем.
– Нет, добрый провост, – произнес он своим мягким басом, – я говорю правду. Пойди и спроси его. Он скажет тебе, что сам приказал мне прийти…
Джулиано перестал смеяться и уставился на Донати.
– Почему? – резко спросил он. – Барон Рудольф не посылает за кем-то без серьезной причины. Прежде чем я рискну беспокоить его во время завтрака, я должен знать, в чем дело.
Донати взял Марию за руку и вывел вперед.
– Вот почему, – сказал он. – Я собираюсь жениться. Бога ради, Джулиано, пойди и спроси – никакой беды нет в том, чтобы спросить…
– Может быть большая беда, если я спрошу барона о чем-то, когда он не расположен, чтобы его спрашивали, – сухо заметил Джулиано. – В том числе пара сломанных ребер. Ты сам это знаешь, Донати, Ладно, ладно, я рискну. Меня тошнит от глупого выражения твоего дурацкого лица. Кроме того, он сегодня утром в хорошем настроении. Жди здесь.
Вскоре он вернулся и велел войти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137