После того как осенью
1210 года, почти год назад, Оттон Брунсвик, этот гигант гвельф, вторгся в Тоскану, вся Италия оказалась взбаламученной. В настоящее время Оттон находился в провинции Калабри, материковой части королевства Обеих Сицилии на самом носке Итальянского сапога, готовясь переплыть на остров Сицилию. А шестнадцатилетний Фридрих – Пьетро запнулся в поисках правильного слова – правитель, но не король – это выражение вполне соответствовало сложившейся ситуации. Удивительно, как латынь приспособлена для формулирования неприятных мыслей. Фридрих, мой друг, подумал с гордостью Пьетро, правитель, не король, но дайте только время – дошел до того, что пытается откупиться деньгами, которых у него нет, и до того, что держит в гавани Палермо, поблизости от крепости Кастельмаре, быстроходный фрегат, готовый отвезти его в Африку.
Пьетро прокашлялся, чтобы Ганс не заметил ни его пересохшего горла, ни дрожи в голосе.
– Значит, мы едем на войну? – прошептал Пьетро.
– Нет. Откуда у тебя такие мысли? Ты ведь знаешь, что отец твердый Вейблинг? Он все еще мечтает, что какое-то чудо спасет юного Фридриха…
– Он прав, – объявил Пьетро.
– Ха! – фыркнул Ганс. – Оттон уже захватил всю Италию и большую часть Сицилии. Ему остается прибрать к рукам только остров Сицилию. Все бароны Фридриха взбунтовались. Сарацины пригласили Оттона взять их под свою руку, а испанские рыцари, на которых Фридрих рассчитывал, чтобы разгромить баронов – это была единственная причина, по которой он женился на этой немолодой женщине, – через месяц после того, как они там высадились, погибли от чумы. Отец стар, и у него размягчение мозгов. Почему ты так уверен, что этот король-оборванец выиграет?
– Я знаю Фридриха, – ответил Пьетро.
– Ты знаешь Фридриха? – расхохотался Ганс. – Рассказывай сказки!
– Но я действительно знаю Фридриха, – спокойно подтвердил Пьетро. – Я охотился с ним на кабанов на Сицилии.
Ганс уставился на него.
– Послушай, Пьетро, я никогда раньше не слышал, чтобы ты врал, но когда ты рассказываешь мне, что сын кузнеца охотился вместе с королем…
– На Сицилии никто не знал, что я сын кузнеца. Ты ведь видел, как я был одет, когда приехал сюда.
– Это правда, – задумчиво сказал Ганс. – Мы подумали, что ты принц. Расскажи, какой из себя Фридрих?
– Он невысокий, крепкого сложения, светловолосый. Очень сильный и очень красивый. Гордый, хуже Люцифера. Чтобы победить Фридриха, они должны убить его.
– Это они могут проделать, – заметил Ганс.
– Но если мы не направляемся на войну…
– Слушай, Пьетро. Граф Алессандро объявил себя сторонником гвельфов. Ты хочешь, чтобы нас здесь, в Хеллемарке, осадили?
– Нет, конечно, – сказал Пьетро.
– Я тоже так думаю. Теперь насчет доспехов. Мы с тобой едем в Роккабланку…
– Нет!
– Я забыл, это ведь связано с твоим отцом, да? Добрый Пьетро, забудь об этом. Даже у отца Антонио были неприятности. Его вызвал епископ и приказал принести покаяние за то, что он похоронил твоего старика по христианскому обряду. Епископ считает, что каждый, кто восстает против своего сюзерена, нарушает клятву, данную перед Богом и Святыми мощами, а значит, восстает против Бога. Отцу Антонио было не так легко убедить его не выкапывать труп твоего отца и не предавать его анафеме…
– Хорошо, – спокойно заметил Пьетро, – а зачем мы едем в Роккабланку?
– Охотиться, конечно. Завтра граф Алессандро посвящает в рыцари Анвейлера, наследника графства Сполето, и…
– Ты хочешь сказать, наследника графства Асерра? – сухо спросил Пьетро.
– Пьетро, ты становишься несносным. Отец Анвейлера был графом Асерра, но император сделал его герцогом Сполето. Когда ты научишься принимать общеизвестные факты?
– Когда буду убежден, что они достоверны. Дипольд Швейнспоунт, граф Асерра, обычный предатель и должен быть повешен. Сполето одно из владений Папы, которое Оттон сам уступил Его Святейшеству. Как же может теперь Оттон превращать его в герцогство н отдавать этому вору?
– Не забывай, что ты говоришь о знатном человеке, – повысил голос Ганс.
– Я знаю. Знатность всегда оправдывает злодейство, не так ли? Мой отец сражался за свободу и за хлеб, за это его объявили преступником, которого следует пытать и повесить. Дипольд и все остальные апулейские бароны, включая графа Алессандро, знатные люди. И поэтому их предательство, которое можно объяснить только их жаждой власти, пахнет розовой водичкой.
– Пьетро, я тебя предупреждаю!
– Ты хочешь ударить меня, Ганс? Бей. Это будет соответствовать ситуации. Апулейские бароны объединились, чтобы ограбить юношу моего возраста. Великие и могущественные люди выступают против оборванца, нищего короля. Почему же ты не ударишь меня? Это прекрасно продемонстрирует твое мужество – еще бы, одержать верх над таким могучим и сильным простолюдином, как я, особенно защищая имя графа Синискола, который убил твоего дядю Дипольда, отнял Рокка Асерру у твоего отца, держал Хеллемарк в осаде так долго, что роды и недостаток пищи стоили твоей матери, нежной госпоже Бриганде, жизни…
– Моя мать умерла при родах! – взревел Ганс. – Пьетро, Бога ради…
– Твоя мать родила тебя, и Марка, и Вольфганга, крупных детей, весивших много фунтов, и была здоровой. Почему же она умерла, рожая твою прелестную сестру, которая была совсем маленькой и не должна была вызвать никаких осложнений?
– Ты знаешь, Пьетро, – мрачно заметил Ганс, – я не собирался лупцевать тебя, но сейчас, видит Бог, я готов тебя стукнуть.
– Ты, – крикнула с порога Иоланта, – не сделаешь ничего подобного, Ганс!
– Ио, Бога ради! – начал Ганс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137