«Как же ты читаешь? А ещё замуж собираешься, невеста!» Потом Федя с годами стал мягче, а прежде он совсем не понимал, что нельзя от всех требовать того, на что он сам был способен. Но я вперёд забегаю. Когда он кончил гимназию, папа умер и у мамы надежда была только на Федю. Он поехал учиться в Петербург, в Путейский институт, – и себя содержал, и нам присылал. Мама плакала иногда и говорила, что ему очень трудно – и он себе во всём отказывает. Помню, какая радость была, когда он к нам приехал уже инженером, в новенькой фуражке. Федю послали на практику на железную дорогу, на казённую постройку. Я в тот год вышла замуж. Мы жили одной семьёй с мамой. Жить нам стало легче. И Федя всё время маме деньги присылал, а мама его деньги копила и всё говорила: «Это Феде, когда он женится». Она очень этого хотела. А от Феди скрывала свои сбережения – с ним нельзя было поступить не по его.
– Мама Аня, – перебила Тата, – а какая жена была у дяди Феди? Почему-то у нас нет её фотографии.
– Я, Таточка, собьюсь, если ты меня перебивать будешь. Брат Федя никогда не был женат…
– А Алексей Фёдорович? Алёша?
– Ну вот, слушай по порядку! С Алёшей дело было так… Уехал тогда Федя на постройку. Вестей от него мало приходило. Две строчки – и переводы маме. Только в начале следующего лета, мы и не ждали, вдруг он приехал и привёз маленького карапузика – потешный был такой, волосёнки белые-белые, дикий, а говорил уже твёрдо и всё на «о». Федя его маме сунул и сказал, помню до слова: «Этот мальчик мой сын. И больше ни на одной постройке ноги моей не будет!» Три дня с нами ни о чём не разговаривал. К нему, когда он такой делался, лучше было и не подходить. Посмотрит, ничего не ответит и ждёт, пока не уйдут!
«Потом мы узнали, что случилось. В прежнее время на постройках много воровали и взяточничество было страшное. Федя, как только что окончивший студент, был там каким-то младшим помощником. В первое-то время он не замечал, а как весной работы открылись, дошло до того, что и ему один подрядчик взятку хотел дать, чтобы Федя что-то там незаконное подписал. Вот Федя окончательно взорвался, бросил всё и уехал.
– А Алексей Фёдорович?
– С Алёшей так: был на той постройке один рабочий. В старое время рабочие приходили артелями. Этот был артельным старостой плотников-новгородцев. Федя его уважал за честность и мастерство. И артель у него была на подбор. У этого рабочего, отца Алёши, жена на постройке умерла, и мальчик был на попечении у артельной кухарки.
«За несколько дней до истории со взяткой начались на постройке беспорядки. Не знаю точно, что было. Кажется, несчастный случай на мосту, и при расчёте сильно рабочих обсчитали. Они и заволновались. Коноводом главным оказался федин приятель. Федя про него говорил, что он был обидчивый и несправедливости не терпел. Он при всех с главным подрядчиком поспорил. Тот на него палкой замахнулся, а алешин отец не сдержался и подрядчика ударил, руку ему сломал, – он богатырь был.
Его арестовали, артель по этапу по домам разослали; тут Федя брошенного мальчика и подобрал. У Феди всегда душа добрая была, он только с виду был неприступный и резкий…
– А настоящий алёшин отец где?..
– Брат его несколько лет разыскивал, всё заявления подавал. Наконец, ему ответили, что он умер в ссылке.
Тогда Федя Алёшу усыновил. Тоже долго хлопотал.
– Так вот какие тут тайны, а я и не думала!.. Они ведь даже похожи… – задумчиво проговорила Тата.
– Тут никакой тайны нет. Только всё это очень уж давно было. Брату Алёша – всех ближе. Он ему и сын, и первый помощник, и друг, – вот они и похожи.
– Значит, дядя Федя никогда…
– Так и никогда. Он ещё в гимназии, в последних классах, был влюблён в одну нашу барышню. Уж неизвестно, объяснились они или нет, но только, когда он был студентом на втором курсе, она вышла замуж за другого. Узнавши, Федя сказал: «Значит, я ей не нужен». Это всё мама рассказывала, я тогда мала была.
Наступило молчание: Анна Александровна унеслась в мыслях в далёкое прошлое.
3
– Что же дальше, мама Аня?
– Дальше?.. – Анна Александровна вздрогнула. – Дальше, – Федя уехал в Москву. Он где-то работал и опять учился. В два года окончил физико-математический факультет. За выдающиеся способности его оставили при университете и хотели дать ему кафедру. Говорили, что в своё время он был бы самым молодым профессором. Это было перед первой войной. Алёша у нас воспитывался. В тринадцатом году в один год умерли сначала наша мама, а потом мой муж. Я с двумя мальчиками – сыном Колей и Алёшей – приехала к Феде в Москву, вот в этот самый дом. Коле тогда было только шесть месяцев, а Алёше уже девять лет. Алёша в реальное готовился. Зажили мы тогда так: тут вот перегородку к нашему приезду Федя сделал… Я с мальчиками на своей половине, а Федя – на своей. К нему мы и не ходили, – там у него только его старший технический служитель из университета – Ванин такой был – иногда порядки наводил. Федя к нам изредка заходил, – с Алёшей арифметикой занимался. А порой мы его по месяцу не видели – только пройдёт перед окнами. Так мы до революций дожили. Из Москвы тогда многие уехали, пусто было, холодно, голодно.
«А тут вдруг Алёша исчез… Ему было тогда четырнадцать лет, но был он большой, рослый и суровый, не такой, как теперь. Он много старше казался. Алёша-то ни слова не сказал, а только записку оставил, что уходит на войну. Я Феде записку дала. Он прочёл, ничего не сказал, сложил записку и бережно в стол спрятал. Об Алёше – ни слова».
«Страшное время, Таточка, было. Федя редко дома бывал. Я потом узнала, что он на погрузки ходил. Он и теперь ведь ещё очень сильный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87