Ему нужно столько денег, чтобы они, как воздушный шар, подняли бы его наверх, в high life Высший свет (англ.).

американского общества. Если сейчас он не примет предложения, сделанного братцем от имени «неуча», надо будет все равно где-то искать работу. Ему как-то предложили отправиться в Китай – преподавать английский язык, посулили «приличный оклад и виды на будущее», но Китай далеко, а он не может жить без интересного общества. Можно, конечно, найти работу и здесь. Образованный и способный журналист, он мог бы устроиться в одну из крупных газет, но тут ему придется тянуть лямку, оставаясь в тени, смешавшись с рядовым людом. Он будет вынужден отказаться от привычного уклада жизни, от своего особняка, снять квартиру подешевле и, уж конечно, расстаться с прелестной Мэри. Ведь она наверняка бросит его, как только узнает, что денег у него нет. «Нет, нет и тысячу раз нет, – решил он про себя. – Жизнь дается один раз, зачем же ее портить и осложнять из-за каких-то принципов, которые, в конце концов, никто и не оценит? Как подумаешь, полные ничтожества, безмозглые ослы, бездари наслаждаются жизнью только потому, что у них есть деньги, – лопнуть можно от злости. В этом мире процветают только те, у кого есть деньги. А я, родился я, что ли, не вовремя? Да, наверно. Я аристократ, аристократ до мозга костей – по происхождению, по воспитанию, по образованию, по укладу жизни. Но время аристократии прошло. Настал век черни. Одно из двух – или оставайся честным и гни спину, как раб, или стань подлецом и пользуйся благами, которые сулит тебе король-невежда. Кому ни служи, все равно будешь рабом. Тогда почему бы не согласиться на предложение матьянского бея? Хуже не будет. Ведь он явно умнее, изворотливее и хитрее всех остальных беев и бейчиков Албании. Подчинились же ему другие, такие же патриоты, как и я! Вот братец, например… Славного рода, блестяще образован, искусный политик, а ведь тоже пошел к нему на службу. Ахмет Зогу всех обвел вокруг пальца. А теперь вот и королем станет. Хочешь не хочешь, а он мой государь, если я собираюсь остаться албанским подданным. Так, может, согласиться? Стоит лишь сказать да, и у меня будет особняк, общество, любимые книги и прелестная Мэри и все, что угодно. В конце концов, лучше быть его посланником, чем служить у какого-нибудь грубияна издателя. Его провозгласят королем – тем лучше. Буду посланником короля, хоть и короля-невежды, да зато не придется зависеть во всем от какого-нибудь болвана босса».
Нуредин-бей не мешал его раздумьям, но понял, что должен помочь ему решиться.
– Может быть, вам будет трудно, Ферид-бей, объяснить этот поворот своим землякам, живущим здесь, но…
Ферид-бей взглянул на него испытующе, будто спрашивая, всерьез ли он это говорит, и тут же перебил его:
– Это меня не беспокоит, братец. Мне не впервой совершать политические повороты. Я в политике всегда следую советам моего покойного деда, да будет земля ему пухом. Он говорил: «Врага никогда не окружай со всех сторон, оставь ему путь к отступлению, иначе он будет опасен. Да и сам во всякой сваре оставь себе лазейку, чтобы можно было ускользнуть». Если вы, Нуредин-бей, внимательно читали мои статьи, то, думаю, заметили, что я всегда косвенно одобрял и поддерживал действия Ахмет-бея, хотя и резко осуждал некоторые перегибы. Даже в самых резких моих выступлениях против его превосходительства, осуждая террор и произвол правительства, я одновременно подчеркивал, что в нынешних условиях он лучше всякого другого правителя. Ведь я разошелся с моим другом епископом именно потому, что его сторонники устраивали заговоры против Ахмета Зогу и стремились его свергнуть. Чего они хотели? Снова поставить у власти Фана Ноли? Вряд ли они добились бы успеха, но даже если бы это им удалось, то такой переворот привел бы к полнейшему хаосу в Албании и спровоцировал бы интервенцию иностранной державы, уполномоченной вмешаться в случае неспособности правительства. Видимо, президент внимательнее читает газеты, чем вы, Нуредин-бей. Он заметил эти нюансы, потому и прислал вас сюда. Мне сейчас ничего не стоит убедить соотечественников в том, что я всегда так думал.
– Вам виднее, Ферид-бей. Но, заняв новый пост, вы должны позаботиться о том, чтобы ваша газета не попала в руки противников президента, иначе они будут продолжать публиковать статьи с выпадами против него, а заодно и против вас.
– Этого не будет.
– Вы уверены?
– Да, Нуредин-бей. Между нами говоря, наши земляки здесь – это несколько простаков в Бостоне, лавочники, чистильщики обуви, носильщики – в общем, профаны, которых можно водить за нос как угодно. Они ничего не смыслят в политике и готовы верить каждому моему слову. Вряд ли они смогут нам помешать. Более того, мы, без сомнения, сможем перетянуть их на свою сторону.
– Значит, все решено?…
Ферид-бей встал, подошел к большому столу и достал из ящика пачку бумаг. Нуредин-бей настороженно следил за ним. Тот вернулся и небрежно бросил бумаги на стол перед Нуредин-беем.
– Сначала, братец, скажите, что мне делать вот о этим?
– Что это?
– Счета. Я не могу их оплатить.
Нуредин-бей проглядел несколько счетов, держа их кончиками пальцев.
– На сколько здесь?
– Я и сам не знаю.
– Его превосходительство поручил мне выполнить любое ваше условие. Вот чек. Заполняйте сами.
Ферид-бей даже не прикоснулся к чеку. Он достал из буфета бутылку виски и два бокала.
– Выпьем за удачу, братец, – сказал он усаживаясь и с усмешкой добавил: – А ведь мы с вами заслуживаем лучшей участи, чем быть министрами невежды байрактара.
Нуредин-бей вздохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106