втрое больше Юпитера — планеты, в свою очередь, обегающей по орбите оранжевую звезду Омикрон-2 Стрельца.
Дед Игнат ждал его в рабочем модуле начальника базы. Кроме комиссара, в небольшом помещении находился еще один человек, с густым ежиком седых волос и коричневым от загара морщинистым лицом, на котором буквально светились прозрачно-голубые глаза.
— Знакомьтесь, — сказал Игнат, кивая внуку. — Это и есть мой внук Артем. Закончил с отличием Академию, два года работал в патруле Системы, год — в наземной службе. Мечтает о конфликтном космосе.
— Наслышан, — кивнул собеседник комиссара, окидывая фигуру Артема заинтересованным взглядом.
Они были очень похожи — дед и внук: высокие, поджарые, ощутимо сильные и легкие в движении, со слегка выдающимися скулами и упрямыми подбородками, что являлось отличительной чертой рода Ромашиных. Только цвет глаз у обоих был разный: желтый, с «тигриным» блеском, у Игната, и зеленовато-серый у Артема. Кроме того, дед полсотни лет назад столкнулся с артефактом по имени Демон, о чем распространяться не любил, долгое время лечился, но здоровье до конца к нему так и не вернулось. А выпавшие волосы он выращивать искусственно не стал, хотя медицина позволяла это сделать без особых проблем. Почему — оставалось загадкой и по сей день, но факт оставался фактом: голова у комиссара была голой как бильярдный шар. Да и возраст сказывался (Игнат недавно отметил семидесятипятилетний юбилей), отчего лицо у него было гораздо менее подвижным, чем у Артема.
— Показывай, — сказал он.
— Что? — не понял Артем.
— Улов.
Артем смущенно покосился на собеседника деда, вспоминая, где он мог его видеть, и вытащил из кармана уника бриллиантиду, которую он назвал «Оком радости».
— Остальные остались у отца.
Игнат повертел в пальцах хрупкую на вид, изумительно тонкой «работы» вещицу, передал гостю. Тот с таким же видом покрутил ее перед глазами, и Артем наконец вспомнил этого человека. У деда в витейр-альбоме хранилась его объемная фотография. Это был Владимир Калаев, командир спейсера, на котором дед вместе с ним и тогдашним начальником отдела безопасности Яном Лапаррой атаковали Демона.
— Интересная штука, — сказал Калаев. — Трехвекторная симметрия с очень редкой пентагональной ориентацией и гексагональной огранкой через вершину напряжений. Механическим путем такую огранку сделать невозможно, кристалл просто разрушится. Такую бриллиантовую ветку можно только вырастить, причем — не в нашем трехмерном пространстве.
— Что вы хотите сказать? — озадаченно пробормотал Артем.
— Есть гипотеза, что кольца Сатурна были когда-то искусственным сооружением, выполненным по законам дробной метрики, то есть не в трехмерном пространстве с ортогональной симметрией, а в пространстве с мерностью, превышающей число три.
— Владимир — специалист по артефактам, — сказал Игнат, возвращая бриллиантиду, — и заведует отделом квантовой истории ИВКа. Но об этом мы поговорим в другой раз. Я пригласил тебя по другому поводу. Что ты знаешь о Полюсе Недоступности? Присаживайся, разговор будет долгий.
Артем, сбитый с толку, сел на выросший из пола бутон стула.
— Ну, это планета… открыл ее рейдер «Зоркий» двадцать с лишним лет назад… Охраняется сетью «псов»… э-э, то есть спутников, созданной негуманами… Все наши мечтают попасть на службу в систему Полюса…
— А ты?
Артем слегка порозовел, исподлобья бросил взгляд на седоголового Калаева.
— Я тоже.
— Твоя мечта может осуществиться. Но обо всем по порядку. Сначала — факты. Полюс Недоступности был открыт в две тысячи четыреста втором году, когда тебе исполнилось два года. С тех пор пограничники и безопасники занимаются исследованием планеты и причин, заставивших негуман около миллиона лет назад закрыть планету наглухо от вторжения извне. Логика негуман — предположительно, это были иксоиды — нам недоступна, ибо она базируется на этике, выходящей за пределы детерминированных логик и религий, а также на усложненной информационной метрике. Они почему-то оставили передатчик, посылающий предупреждение об опасности посадки, на поверхности Полюса, а не на орбите, из-за чего погибло много людей, пытающихся сесть на планету ради «спасения» попавших в беду.
— А это уже чисто человеческая логика, — усмехнулся Калаев, — спасать всех подряд: тех, кто просит помощи, и тех, кто не просит.
— Теперь легенда, — продолжал комиссар, не отреагировав на реплику. — Миллион лет назад между двумя расами негуманоидов — гиперптеридов и иксоидов — началась война с использованием роботов, способных изменять метрику пространства по желанию хозяев.
«Конечно, я слышал об этом», — хотел было перебить деда Артем, но вовремя удержался.
— Гиперптериды и их враги, — вел рассказ дальше Игнат, — свободно передвигались в космосе и успели обжить несколько галактик в скоплении Волос Вероники, поэтому война началась за пределами Млечного Пути, но впоследствии докатилась и до нашего галактического дома, о чем свидетельствуют находки так называемых «черных ям» — многомерных провалов пространства на окраине Галактики и «дымящихся кварковых огарков» — звезд, метрика вокруг которых до сих пор осциллирует, «ползет и трескается». Нам неизвестна причина войны, а также победой какой расы она закончилась.
— Как говорится, мы знаем гораздо больше, чем понимаем, — снова вставил Калаев, продолжая наблюдать за Артемом.
1 2 3 4 5 6 7