Что еще?
Холин раскрыл свою коричневую папку и зачитал сводку по остальным делам «Смерша». Еще час ушел на обсуждение плана мероприятий, и наконец Никушин отпустил подчиненных, оставив только заместителя и подполковника Санеева, начальника седьмого подразделения, ответственного за соблюдение секретности расследований.
Минут пять они курили, пили чай, пока не явился Громов, который принес с собой не папку с документами и не видеокассету, а компакт-диск. Никушин вставил диск в приемный блок компьютера, и с полчаса контрразведчики изучали материал, представленный главным экспертом.
Речь шла об утечке новейших образцов оружия, разрабатываемых в военных лабораториях: гипноиндуктора многоцелевого переносного «Удав», именуемого самими разработчиками «глушаком», генератора боли, известного под названием «болевик», а также цифровых шифраторов, защищающих телефоны от прослушивания, микротелекамер в шурупах и шляпках гвоздей, замков, открываемых с помощью лазерного считывания рисунка сетчатки глаза или запахового индикатора, и прочей спецаппаратуры. Но главным, несомненно, были суггестор «Удав» и генератор нервных наводок. Это было уже второе поколение подобного рода оружия, не имеющего аналогов в мире. Первые действующие образцы «глушаков» и «болевиков» были испытаны в ФСК еще при генерале Ельшине.
– Вряд ли мы получим доступ к этим делам, – с сомнением сказал Холин. – Если сам министр не заинтересован в расследовании, никто не даст нам хода в святая святых.
– Министр подпишет разрешение… в самое ближайшее время, – сказал Громов хрипловатым баритоном. – У него на хвосте висит «Чистилище», а эта организация работает не хуже старого «Стопкрима».
– Откуда вы знаете? – Холин задал вопрос вопреки желанию. Ответа он не дождался и продолжил с изрядной долей скептицизма:
– Но даже если это правда, руки у трех «К», по-моему, слишком коротки для таких масштабов.
Глаза главного военного эксперта зло сверкнули.
– Увидим. И все же недопустимо, чтобы наши технологии распродавались столь нагло и открыто. Виновных необходимо не то что судить, а публично казнить! Чтобы другим неповадно было. Но боюсь, все будет спущено на тормозах, если дело об утечке отдадут в Главную военную прокуратуру. Мне известно, что практически все военные верхи коррумпированны. Любое дело, которое кто бы то ни было начинает с самыми чистыми и честными намерениями, оборачивается при нашей бюрократии обманом, воровством и кровью. Военная контрразведка тоже не без греха… но, насколько мне известно, вы, господин генерал, не успели запятнать себя за те полгода, что сидите в этом кресле.
– Спасибо за оценку, – криво усмехнулся Никушин.
– Надеюсь, вы и дальше не уроните честь мундира. Мне, например, появление в вашей конторе грозит многими бедами, однако я пришел. Итак, ваше мнение?
– Мы начнем расследование, – сказал Никушин после длительного раздумья, прослыть нерешительным он не боялся. – По степени «четыре нуля». В конце концов, министр не имеет права говорить: «Государство – это я!» А я лично работаю не на него, а на закон.
Громов кивнул, встал.
– Оставьте материалы себе. Если понадобится, я свяжусь с вами, не надо искать меня ни по каким каналам. И по делу я могу проходить лишь как свидетель, да и то на завершающей стадии.
– Само собой разумеется.
Главный эксперт ушел – по-спортивному подтянутый, деловитый, знающий себе цену. В кабинете некоторое время стояла тишина. Нарушил молчание секретчик:
– Не провокация ли это?
Никушин покачал головой.
– Нет, все правда. У меня есть кое-какие данные по утечке, все совпадает. Но он, конечно, знает больше. И в связи с этим возникает одна проблема, для ведения следствия нужны профессионалы высочайшего класса, охотники, перехватчики. Есть у нас такие?
Холин покосился на Санеева.
– Охотники найдутся, а ганфайтеров нет. Был один волкодав, ушел по состоянию здоровья, подстрелили его. А молодежь из роты захвата пока не дотягивает до супервысоких кондиций. Вы же знаете, на подготовку одного профессионала требуется лет пять-семь, не меньше.
– Слышал я об одном ганфайтере, – вмешался в разговор Санеев. – Класса «супер» или даже «абсолют»… Он работал на бывших начальников «Смерша» Ивакина и Дикого. Но год назад он исчез.
– Откуда такие сведения?
– Секретчик я или нет? В компьютере раскопал… случайно. Но, судя по регалиям, профессионал он великий. Надо его найти.
– Найти надо, – согласился Никушин.
– Попытайтесь оба по своим каналам. Я тоже кое-что слышал о нем. Таких спецов наберется всего полсотни на всю планету, так что овчинка стоит выделки. Если удастся его найти и уговорить вернуться…
Никушин не знал, что он уже третий, кто говорит эти слова.

МЫ ЖИВЫ!

Падение было недолгим: он пробил потолок пещеры, внутри похожей на храм необычных пропорций, и упал рядом с возвышением, на котором лежала исполинских размеров книга в кожаном переплете с бронзовыми уголками. На ее обложке можно было играть в теннис, а толщина книги достигала не менее двух метров.
Матвей встал, обошел ее кругом, прикидывая вес верхней крышки, и не особенно удивился, когда с тихим стуком книга раскрылась, выпустив светящееся облако дыма. Облако поднялось вверх и приобрело очертания женской фигуры в плаще. Женщина, чье лицо мерцало, искрилось, трепетало, изредка как бы проступая отдельными чертами – губы, нос, глаза, – взмахнув широким рукавом плаща, поманила Матвея:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28