Ни слова не говоря, Джон удивленно поднял брови и после минутного колебания прикоснулся к ее влажной коже:– Болит?Она сперва не поняла, о чем он, но внимательно проследив за его взглядом, увидела жуткую полосу, прочертившую всю грудь прямо от плеча иссиня-черным следом.– Это от автомобильного ремня безопасности, – пояснила Кендал. – Не очень симпатично, правда? Хотя, с другой стороны, не пристегнись я этим ремнем, неизвестно еще чем бы все это кончилось.Его лицо озарилось сочувственной улыбкой.– Да, наверное, выглядела бы в точности как я.– А ты не так уж плох. – Их глаза встретились и какое-то время они не отрываясь смотрели друг на друга.В горле Кендал неожиданно пересохло.– Я имею в виду, что твое лицо уже без синяков.Он, думая о чем-то своем, рассеянно кивнул. И снова посмотрел на этот ужасный след на груди:– А кончается где?От этого вопроса ее мгновенно бросило в жар. Понятно, что будучи его женой, она не должна испытывать смущения. Не сводя с нее горящего взгляда, он медленно развязал узел полотенца. Она отбросила его концы в сторону и чуть приподняла грудь, чтобы он мог беспрепятственно разглядеть этот длиннющий синяк.Никогда в жизни Кендал не чувствовала себя такой беззащитной, выставленной напоказ. Взгляд его медленно блуждал по ее телу, останавливаясь не только на проклятой лиловой полоске, но и на всех изгибах, складочках, выпуклостях. Казалось, он исследовал каждый дюйм ее плоти, проникал во все поры, стараясь ничего не пропустить. Она терпеливо ждала конца этой унизительной процедуры, но, переволновавшись, инстинктивно попыталась прикрыться полотенцем. Но он жестом остановил ее.– Что это?И чуть коснувшись живота, дотронулся до лобка. Кендал на мгновение задохнулась, затрепетала, почувствовав неутолимый зов плоти. Она вздрогнула, но не отпрянула, когда он осторожно провел пальцем по аккуратному розовому шраму внизу, скрывавшемуся под мягким золотистым пушком и на мгновение задержался там.– Кесарево сечение, – чуть слышно прошептала она, не переводя дыхания.– Гм. Ты вся дрожишь?!– Да, кесарево все еще дает о себе знать. После аварии здорово обострилось.Он исследовал еще один кроваво-красный след автомобильного ремня – от одной тазовой кости до другой. И наконец оторвался от ее живота. Улучив момент, она подхватила полотенце и поспешно прикрылась. Ей хотелось, подчинившись первому импульсу, побыстрее скрыться, оставить его, но она сдержалась. Усилием воли приказала себе успокоиться и вести так, как надлежит настоящей жене.– Ванна очень глубокая, – предупредила Кендал, стараясь переключить его внимание на что-нибудь другое. – Даже без гипса тебе было бы трудновато забраться и выбраться оттуда. Давай, помою тебя мочалкой над раковиной?Он помолчал, раздумывая, и решительно отверг ее помощь.– Спасибо, думаю, что справлюсь.– Ты уверен?Он окинул ее страждущим взглядом с ног до головы и отрезал:– Да, уверен.Прихрамывая, обошел ее, двинулся в ванную и, наконец, запер за собой дверь.
Кендал обессилен но прислонилась к дверному косяку. Только спустя несколько минут она полностью пришла в себя. Все оказалось много сложнее, чем представлялось вначале. Он слишком восприимчив, она – записная лгунья. Вдохновенно вешая ему лапшу на уши, она сама начала верить своим словам. Пожалуй, произошло непоправимое: единственное средство спасения обернулось против нее. Надо немедля бросить его во что бы то ни стало.Но прежде всего нужно пережить эту ночь.Она отыскала в шкафу свою летнюю ночную рубашку, оставшуюся еще со времени предыдущего приезда. Затем не спеша постелила ему постель и, подбив подушку, замерла, услышав скрип двери. Он медленно приближался через гостиную.В боксерских трусах, которые она купила ему сегодня утром, еще не обсохших от недавнего купания, он принес с собой запах мыла, зубной пасты и эликсира для рта. Часто переводя дыхание, он опустился на кровать с большой осторожностью, словно постарел лет на тридцать.– Ложись на спину, – в голосе ее неожиданно послышалась нежность. – Я устрою твою ногу на подушке.Пока Кендал хлопотала над ним, из груди его вырвался вздох облегчения, лицо нездорового сероватого оттенка приняло спокойное выражение, он закрыл глаза. Она жалостливо разглядывала его исхудавшие щеки, многочисленные синяки и ссадины, этих неразлучных спутников страданий и боли. Джон все еще выглядел помятым и разбитым.Она выключила ночник, чтобы уберечь его от резкого света:– Ты уже принял аспирин?– Да, несколько штук.– Надеюсь, это поможет тебе хорошо выспаться. Не беспокойся, все в порядке.– Ну, тогда пока. Увидимся утром. Спокойной ночи.Он в мгновение ока открыл глаза:– А ты куда собралась?Она махнула рукой на дверь:– Пойду лягу на софе в гостиной. Я боюсь спать с тобой: вдруг ночью нечаянно задену твою ногу!Он долгим, изучающим взглядом посмотрел на Кендал. – Впрочем, похоже, тебя это не пугает, – с замиранием сердца выдохнула она, – в таком случае останусь.Ни слова не говоря, он передвинулся к другому краю кровати, хотя это стоило ему невероятных усилий. Примостившись рядом, она почувствовала тяжелое дыхание ощутила болезненную испарину на лбу.– Как самочувствие? – озабоченно поинтересовалась она.– Нормально. Я просто устал.– Расслабься и отдохни, наконец. – Женщина склонилась над ним и нежно поцеловала в щеку. Но этот поцелуй только еще сильнее распалил его.– Ты могла бы сделать это намного лучше, – с этими словами он неожиданно проворно обнял ее за шею и прямо-таки впился в губы. О, это уже был совсем другой поцелуй – чувственный и вожделенный, пылкий и обещающий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136