– Завтра я введу тебя в звание графа Нортумбрии.
За дверью, все еще ошеломленный, он нашел Оти, который собирался показать ему их комнату. Старик ворчал, недовольный размерами апартаментов, отведенных его господину, но Вальтеоф прервал его жалобы.
– Мне вернули графство отца.
Обычно невозмутимое выражение лица Оти изменилось:
– Мой господин! – Минуту он стоял безмолвно, затем произнес: – Слава Богу – Сивард Дигер может теперь почивать с миром. – Он долго и молча смотрел на своего господина. – Милорд, теперь вы один из величайших людей Англии. Нужен ли вам еще старый Оти?
Внезапно опомнившись, Вальтеоф расхохотался:
– А почему нет? Разве я стал другим человеком за полчаса?
Однако он знал: что-то изменилось, так как теперь он будет носить мантию Сиварда.
Глава 2
Магнус, второй сын из дома Карла, сидел на скале над дорогой, в унылом настроении, закутанный в плащ, несмотря на то, что был теплый майский день. Его люди не смели к нему подойти – таким мрачным он сегодня был, что мог бы в гневе кого угодно сбросить со скалы, а им и так здорово досталось в эти дни. Он смотрел на север, ожидая увидеть облако пыли, которое свидетельствовало бы о том, что приближаются всадники, но сейчас горизонт был чист, колышущаяся вересковая пустошь простиралась навстречу голубому небу. Здесь же земля превратилась в глыбы обнаженных скал, раздираемых грубым кустарником, похожим на вывернутые внутренности земли. Дорога вилась и уходила в холмы, и здесь, где они засели, скалы образовали прекрасное укрытие. Он достал из-за пояса флягу и отпил, вытер рот рукой. Немного спустя рядом с ним проснулся его брат Сомерлед, зевая и потягиваясь.
– Есть какие-нибудь признаки?
Магнус покачал головой и передал ему флягу. Сомерлед сделал долгий глоток.
– Ты уверен, что они поедут этой дорогой?
– Гонец, что проезжал на прошлой неделе, в этом уверен. Они выехали из Дюрхэма в понедельник, так что вряд ли смогли бы проехать здесь до сегодняшнего дня.
Внезапно сверху посыпалась галька, и Эдмунд, третий брат, присоединился к ним в сопровождении злого и хмурого Кнута.
Магнус засопел.
– Зачем ты привел его? – он показал головой на Кнута. Эдмунд в ответ пожал плечами. Это был здоровенный детина, самый крепкий из четырех, с огромной рыжей бородой. Он спрыгнул к братьям.
– Если бы я не сделал этого, щенок побежал бы тявкать к графу.
Кнут встрепенулся при этих словах:
– Никогда. Разве я предатель, чтобы выдавать своих братьев? Но вы совсем сошли с ума, раз собираетесь ограбить Святую Церковь.
– Святую Церковь? – ухмыльнулся Сомерлед. – Ты называешь это – грабить Церковь? Мы только отберем у нормандского епископа то, что он не имел права брать.
– Но налог – вещь справедливая, – упрямо заявил Кнут. – И граф лучше сделал.
– Вальтеоф? – Магнус гневно его перебил. – Ну, конечно, мы знаем, что ты никогда не упустишь шанса сказать ему, что не желаешь ему вреда и что любишь его больше, чем своих братьев, но он наш враг, кровный враг – и твой тоже.
– Я не хотел бы иметь врагов. – Кнут сел на скале, зажав ладони между коленами и смотря вдаль. – Наши отцы и деды убивали друг друга, я знаю, но ради любви Божией давайте положим этому конец.
– О, отправьте этого мальчика в монастырь, – проговорил Эдмунд, полуоткрыв глаза. – Бог весть, почему мы не сделали этого раньше.
– Он не уйдет до тех пор, пока эта вражда не кончится, – ответил Сомерлед, сжав зубы. – Мы все повязаны.
– Я не буду принимать в этом участия, – голос Кнута был спокоен, но и тверд. – Я сказал графу Вальтеофу, что это не мое дело. Он правит здесь меньше восемнадцати месяцев, а сделал столько, сколько Моркар не сделал за все время своего правления…
Магнус размахнулся и сильно ударил брата по щеке.
– Не трожь Моркара. Он был нам хорошим господином и теперь расплачивается за свою верность в нормандской тюрьме, пока Вальтеоф пирует с нормандским епископом.
Кнут пошатнулся, но затем вернулся в прежнее положение, щека его покраснела в том месте, где его ударили.
– Моркара никогда ничего не интересовало, ничего, кроме его собственной выгоды, и ты это знаешь. В конце концов, Вальтеоф заботиться о местном народе, и я не желаю ему зла.
– Никто тебя не спрашивает, – рявкнул Магнус. – Все, что мы собираемся сегодня сделать, – это отобрать деньги у нормандца, которые он не имел права с нас собирать. – Он внезапно встал, прикрывая глаза рукой. – Пыль на дороге – смотрите!
Все посмотрели в ту сторон.
– Там – видите? Займите все свои места. И ты, Кнут, если не хочешь нам помочь, уйди отсюда.
Трое братьев вскарабкались, созывая своих людей, и затем притаились у дороги. Кнут сел, прислонившись к большому валуну спиной, и продолжал смотреть на север. Он никак не мог понять, почему люди должны все время бороться, он считал, что любовь – более сильное оружие, чем ненависть. Тем не менее, в этот светлый майский день, когда в траве распустились первые колокольчики, его братья со своими людьми прячутся в скалах с мечами в руках, замышляя злое в своих сердцах, одержимых алчностью.
К ним подъехал фургон, охраняемый восьмью – десятью людьми. Он завернул за бугор, исчез за скалами и затем снова появился. С дикими криками выскочили братья из своего укрытия. Послышался звон мечей, кучер упал, сраженный копьем, и еще один охранник растянулся рядом с ним с перерезанным горлом, в то время как другие еще оказывали сопротивление.
Кнут не хотел этого видеть и уставился на дорогу. Внезапно он вскочил. По дороге ехало целое войско, которое поначалу было скрыто за поворотом. Он попытался крикнуть об опасности, предупредить Магнуса и Эдмунда о том, что надо бежать, но они уже были в фургоне и громко вопили от радости при виде деньг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107